— Другого пути у нас нет, отец.

Бердыке обвел глазами всех собравшихся аксакалов, потом что-то обдумывал про себя, шамкая губами, и сказал:

— Есть только один человек, кто помнит, где находятся колодцы. Больше никто не знает. — Пастух повернулся к старикам и позвал: — Жудырык, встань рядом со мной!

Старый охотник, который ненамного был моложе пастуха, подошел к Бердыке и почтительно приложил руку к сердцу:

— Я здесь, агай.

— Вот, батыр, наш Жудырык, только он еще помнит пути на Устюрт. — Бердыке вцепился пальцами в рукав чапана охотника. — Слушай, Жудырык, мы все тебе говорим: ты поведешь караван!

Жудырык, хмуря брови, мял большими заскорузлыми пальцами редкую седую бородку, обрамляющую скуластое лицо, и щурил узкие глаза. Внешне старый охотник оставался спокойным, а в голове напряженно работала мысль. Он взвешивал и оценивал, сопоставляя все «за» и «против». На него смотрели аксакалы и старейшины всей волости, бойцы отряда, казах Джангильдинов, который с первого взгляда пришелся по душе старому охотнику.

— Мне семьдесят два года, глаза не такие зоркие и ноги не такие крепкие. Но я помню колодцы Устюрта, — сказал он тихим твердым голосом. — Я поведу тебя, батыр!

— Все слышали? — Бердыке поднял костлявую руку и повернулся к Джангильдинову: — Батыр, мы доверяем Жудырыку наших коней и верблюдов, ты можешь доверить ему своих людей и важный груз, можешь доверить свою жизнь.

Бердыке раскрыл перед собой морщинистые костлявые ладони и тихо прочел начало молитвы:

— Бисмилля ромон раим…

— Омин, — произнесли в конце молитвы аксакалы и старейшины и провели ладонями по лицу и бороде, как бы делая омовение.

— Омин, — повторил Джангильдинов, хорошо знавший мусульманские обычаи.

— Омин, — повторил вслед за остальными Колотубин, проведя ладонями по выбритым щекам и думая о том, что здесь еще, видимо, не настало время вести антирелигиозную пропаганду.

Глава двадцать первая

Глава двадцать первая

1

1

Огромный караван медленно двигался к Мангышлаку.