И Джангильдинов стал рассказывать о сложном искусстве определения пути по звездам.

А в это самое время в другом конце походного лагеря, пользуясь темнотой, в пески углубились два человека: Брисли и Краузе. Скрывшись за барханом, они вполголоса вели разговор.

— Надо любыми средствами повернуть караван на юг, к Ашхабаду, — быстро говорил Бернард. — Упустим момент, и тогда прощай все надежды, золото ускользнет мимо наших пальцев.

— А как это сделать, сэр? Убрать проводника нам пока не удается. Его берегут пуще золота.

— Знаю.

— Что же делать?

— Безвыходных положений не бывает. Используем учение Маркса, оно нам поможет.

— Туманно и непонятно.

— Читать надо все же сочинения своих противников, — назидательно сказал Брисли. — Маркс утверждает, что когда идея овладевает массами, то она становится материальной силой. Мысль?

— Допустим, сэр.

— Надо пустить слух, что отряд сбился с пути. Проводник выжил из ума и по старости лет забыл дорогу и тому подобное. Если будет дальше двигаться в пески, все пропадут. Из этого печального положения есть два пути спасения. Запомните, барон, два! — Бернард говорил приказным тоном. — Один путь на север, другой — на юг, к Ашхабаду. Но на юг ближе, понимаете, ближе и безопасней. Тут и чаще колодцы, и селения туземцев, и так далее. Такова идея, которая должна взбудоражить отряд, барон.

— Теперь вижу, что мысль хорошая, сэр!

— Только действовать мягко, без нажима. Побольше тумана и намеков, распаляющих воображение. А когда толпа созреет, она станет слепой и безумной. Сама уберет и командира-киргиза, и комиссарика, и тупицу чекиста… Думайте, барон! Стадом можно повелевать, как говорил мой отец, не только с помощью хлыста, но еще и изнутри, так сказать, через тупое сознание.

2

2

Мертвый город открылся сразу, едва передовые дозорные выехали на крупный песчаный бугор. Город лежал на равнине, окруженный полуразрушенной крепостной стеной. За стеной в лучах солнца сверкали и переливались красками купола мечетей, словно заводские трубы, свечками поднимались в небо стройные минареты, виднелись плоскокрышие дома, окруженные глинобитными заборами…

— Город! Город!

Новость быстро облетела отряд, заставляя людей ускорять шаги, подгонять лошадей и верблюдов.

Однако когда вошли в город через сорванные ворота, то невольно замедлили шаги. Никто их не встречал. Город молча смотрел на них. Пустынные улицы, припорошенные песком, безжизненно распахнутые двери строений, мертвые глазницы окон производили удручающее впечатление.