— …отправится в СССР? С чьей стороны последовало это предложение? Когда?

— Летом 1941 года, когда Гитлер уже двинул свою армаду на Россию. Правительство Виши отозвало посла из СССР. Весь персонал посольства через Турцию выехал во Францию. Но военно-воздушный атташе полковник Шарль Люге, влюбленный в Россию и хорошо ее знавший, решил примкнуть к движению «Свободная Франция». Ему-то по праву и следует отдать должное в том, что истребительная эскадрилья «Нормандия», родившаяся пока только на листочке, обрела крылья не где-нибудь, а именно в России. Приехав в Лондон, он связался с работниками советской военной миссии полковником Пугачевым и майором Швецовым. 19 февраля 1942 года мы завтракали все вместе. Вот тогда и стала конкретно обсуждаться идея посылки эскадрильи на русский фронт. Уже привыкнув к длинным и трудным переговорам с англичанами, мы опасались, что и русские не скоро дадут свой ответ. И каким-то он еще будет? Не забыть мне радостного потрясения, которое я испытал 27 марта: в тот день мы получили согласие советской стороны на формирование эскадрильи «Нормандия» из французских пилотов и русской техники. Так было положено начало. К сожалению, вскоре в авиационной катастрофе погибли оба наши товарища, энтузиасты «Нормандии» полковник Пугачев и майор Швецов. Полковника Люге тоже сменил другой человек, прохладно относившийся к нашей идее. Все это вызвало немало новых проволочек, но и им наступил конец. В том, что «Нормандия», наконец, вылетела из бумаг в небо, особая заслуга принадлежит де Голлю и послу СССР при союзнических правительствах в Лондоне А. Е. Богомолову. В ноябре 1942 года первые летчики «Нормандии» начали тренировочные полеты на боевых самолетах Як-1.

Так что, видите, авторов было много… Шарль Люге предложил идею, я принял участие в ее реализации, де Голль не переставал интересоваться, как идут дела. Но все мы, если угодно, расписались на листках, а в небе расписались — сами летчики. Это ведь они сражались, рисковали, гибли, они сделали эскадрилью «Нормандия» символом советско-французского боевого братства.

В сентябре 1980 года ассоциация ветеранов полка «Нормандия — Неман» проводила генерала авиации Марсиаля Валена в усыпальницу Собора Инвалидов. Здесь, рядом с Наполеоном, удостаиваются покоя самые заслуженные военные деятели страны.

Праха Филиппа Петена здесь нет. Однако вот уже тридцать лет существует «ассоциация в защиту памяти маршала Петена», настойчиво ходатайствующая о реабилитации его имени и переносе праха… в форт Дуомон, на братское кладбище защитников Вердена. Легенда о «герое войны 1914—1918 годов» чуть ли не «отце-спасителе нации», как видим, и ныне жива. Коллаборационисты даже нисколько не маскируются. Уже восемь ходатайств в защиту Петена были предметом специальных рассмотрений у министров юстиции при разных правительствах после войны. Основанием для них служит найденное в столе маршала письмо, в котором он запоздало, из ссылки, изъявил свою «готовность к примирению» (!) с генералом де Голлем. Семь запросов адвоката были отклонены как «неприемлемые»; восьмое принято, но никаких решений за собой пока не повлекло.