— Чрезвычайно кстати…

Покачивая узкими бедрами, грудью, оборками, звеня монетами, цыганки вошли в буфетную. Профессор за ними. Гусев сказал Ливеровскому:

— Даете шах?

— Нет еще, рановато…

— Что вы нащупали у профессора в кармане?

— Боже сохрани! — изумился Ливеровский. — Да чтоб я лазил по карманам!

Гусев наклонился к его уху:

— «Живым вас отсюда не выпустим»…

Ливеровский прищурился, секунду раздумывая. Рассмеялся:

— Для вас же и было сказано, чтобы вас подманить. Боитесь — уходите наверх.

— Вы — опасный негодяй, Ливеровский.

Ливеровский яростно усмехнулся.

— Хотите — отменю приказ об аресте?

Ливеровский укусил ноготь. Гусев сказал:

— Не ошибитесь в ответе.

— Отменяйте…

— Правильно. И все-таки вы попались…

— Посмотрим. — Ливеровский указал на буфет. — Будем веселиться.

В буфетную прошел молодой низенький цыган с кудрявой бородой, будто приклеенной на пухлых щеках. На нем были слишком большие по росту офицерские штаны с корсетным поясом поверх рубашки, видимо, попавшие к нему еще во времена гражданской войны; сейчас он их надел для парада. Улыбаясь, заиграл на гитаре, цыганка запела низким голосом. Хиврин молча начал подмахивать ладонью, Профессор закинул голову, зажмурился. Подходили пассажиры четвертого класса, из тех, кто давеча спорили. Косо поглядывали на сидящих в буфете, хмуро слушали. Цыганка пела.

Внезапно Гусев схватил Ливеровского за руку и крикнул в темноту между ящиками: