Меня окатывает жаркая волна ярости.

— Я сделаю всё, што пожелаешь, — говорю я, — но сначала ты должен её отпустить.

— В знак проявления доброй воли? — Он мотает головой. — Как бы ни так.

Я чувствую, как по моей спине стекает струйка пота. Я смотрю на Эмми. Я оборачиваюсь и смотрю на Лью, Айка, Томмо, Эш. Они смотрят на меня. Выжидая. И Джек.

И Джек.

Никто из них не двигаетца.

У меня в ушах стучит кровь. Сердце подскочило к горлу. Желудок сжался.

Я поворачиваюсь к Пинчу.

— Ты победил, — говорю я.

Я медленно поднимаю вверх руки.

Он машет рукой. ДеМало стоит, где стоял, а ко мне подбегает тот другой Тонтон. Он с силой дергает мои руки мне за спину и туго их связывает.

— А теперь отпусти мою сестру, — требуя я.

Пинч и бровью не ведет. Он просто стоит и долго-долго смотрит на меня. Затем его губы растягиваютца в линию на изуродованном лице. Он улыбаетца.

— На каждого победителя, — говорит он, — должен найтись и проигравший.

Пинч поднимает руку. ДеМало в свою очередь поднимает какую-то скрученную железяку и подносит эту фиговину к губам, а потом дует в неё. В воздухе раздаетца громкий протяжный стон. Повсюду в округе со своих мест срываютца стайки птиц.

Я ошалело оглядываюсь, сердце стучит как ненормальное.

На вершине холма появляютца Тонтоны, выходящие иза деревьев. Как раз позади Лью и остальных. Двенадцать человек, с луками и огнестрелами, которые уже взведены. Должно быть, они зашли кругом с севера холма.

Я слышу странный звук. Как будто удар молотка, забивающий гвоздь. Я оборачиваюсь.

Позади Пинча в направлении Полей Свободы появлетца еще больше Тонтонов, по крайней мере, пятьдесят вооруженных людей, попадают в моё поле зрения. Они движутца в нашу сторону через равнину, шагая в ногу. Земля сотрясаетца от их марша.

* * *