Доблестные черные воины обнимались, даже прыгали от радости и приготовились спуститься со своей возвышенности, чтобы торжественно выйти навстречу вождю и обоим молодым людям.

Европейцы промокли до костей, по их приободрило благотворное солнце. Они решили присоединиться к батокам и покинуть скалу, которая едва не стала местом их гибели.

Один лишь Жозеф был чем-то озабочен.

— Караи, месье Альбер! Я согласен уйти отсюда, но мне бы хотелось раньше узнать две вещи.

— Какие?

— Куда девался тот бедный негр, которого застрелили.

— Застрелили? Тебе, должно быть, приснилось.

— Нет! Я видел и слышал. Я ведь был снаружи, когда вы находились в укрытии.

— Ладно, не будем спорить. Допустим, кто-то выстрелил и один человек упал.

— Так вот, я хотел бы знать, куда он девался, этот человек. Похоже, что товарищи заботятся о нем не больше, чем о всемирной выставке. И еще хотел бы я знать, кто стрелял.

— Вот это правильно! Если только ты не ошибся, то этот загадочный стрелок должен находиться где-нибудь недалеко отсюда.

— Вот и я говорю. Так что, если вы разрешите, я взберусь на выступ, под которым вы укрывались от дождя, и постараюсь осмотреть окрестности.

— Только будь осторожен.

— Ладно. Уж как-нибудь…

Каталонец все сделал быстро и ловко. Он взобрался, осмотрелся, — все это отняло едва несколько минут. Но, спустившись, он усердно чесал у себя в затылке, а это всегда бывало у него признаком большого волнения.

— Что вы видели? — спросил его Александр.

— Сейчас объясню. Или, скорей, не объясню, потому что и сам ни черта не понимаю. Я вам просто расскажу, что я видел.

— Боже, какой болтун! — воскликнул Альбер, — Говори толком, не тяни!

— Дай ему по крайней мере начать, — благодушно посоветовал Александр.

— Значит, дело вот какое, — продолжал Жозеф. — Представьте себе, что слева направо, если идти от расселины, то есть прямо по течению, черная скала перерезана длинной белой полосой. Она имеет метра четыре в ширину и метров триста — четыреста в длину, вправо от нас.