Словно не замечая присутствия Хельмана и разговаривая с самим собой, Мизель глухо произнес:

— Десять месяцев назад, в канун войны с Россией, Адольф Кох с Шарлоттой приезжали в Варшаву. Мы просидели всю ночь. Это был любопытнейший разговор. У Адольфа Коха были грандиозные планы по превращению России и всех восточных земель в образцовую колонию третьего рейха. Он первым показал пример, как надо браться за это дело!.. Шарлотта была достойной дочерью своего отца и по складу характера, и по смелости, она была лишена слюнявой сентиментальности. Я уже не говорю про Карла, в таком возрасте он сделал блестящую карьеру. Если бы наша полевая армия успешно решила свою задачу под Москвой, Карл мог стать генералом… Империя лишилась образцовой семьи!.. Так они требуют, чтобы Шарлотта была доставлена в Германию?

— Да. Государство принимает ее похороны в Кенигсберге на свой счет, — ответил Хельман.

Мизель криво усмехнулся:

— А состояние Кохов государство принимает как дар?

— Да. Государство берет заботу о наследстве Кохов.

— В государстве найдется какой-то отдельный представитель! Ты, Ганс, лишился богатейшего состояния, — уже добрее проговорил Мизель.

— Я лишился невесты, Гельмут!

— Хорошая невеста в сочетании с таким наследством — это могло быть прекрасно!.. И как ты не уберег ее от кретина и пошляка?

— Я не знаю, кто это сказал, что, впервые любя, женщины любят предмет своей любви, а потом они любят любовь.

— Но ты говорил ей, кто такой Эггерт?

— В запретном, Гельмут, мы ищем чего-то особенного, так ведь? Она, вероятно, считала, что я на почве ревности пугаю ее… И зачем ты послал в Шелонск этого подлеца?

— Берут, Ганс, все то, что плохо лежит. У тебя плохо лежала твоя же собственность! — сострил Мизель.

— Она не была еще моей собственностью, Гельмут.

Мизель встал, потянулся после бессонной ночи, подошел к Хельману, положил ему руку на правое плечо.

— Потерянного не вернешь, Ганс! Между нами говоря, я мало верил, что Шарлотта когда-нибудь будет твоей женой. Вы слишком разные люди, чтобы спать в одной кровати. Мне думается, что ее приезд в Шелонск был данью своему же капризу.

— Все может быть.

— Садись. Нам надо многое обсудить. Поработать придется вдосталь… Нельзя же допустить, чтобы к приезду в Шелонск эсэсовской дивизии здесь остались красные террористы. Между прочим, сейчас у русских так называемый великий пост. В течение семи недель они исповедуются, каются перед богом в своих грехах. А эти грехи принимает наш верный слуга в церкви. Он может выведать у простодушных баб очень многое!

— Таких простодушных баб в Шелонске больше нет, Гельмут! Недавно поп приходил жаловаться: церковь, говорит, перестали посещать, хоть прекращай службу; посоветуйте, господин комендант! А что я ему посоветую? Ходят слухи, что он продал свой позолоченный крест, заказал столяру деревянный и велел бронзой покрыть. Под золото!.. Во всяком случае, твой поп все время пьян.