А снаружи тот же ветер хлестал прямо в лицо дождем с колючей изморозью. Темнота встала перед дверью непроходимой черной стеной. В такую ночь очень трудно сделать первый шаг от порога, трудно спуститься с высокого крыльца. Но, если ты служишь на границе и назначен сегодня с 22.00 в наряд, тут раздумывать не приходится — идти или не идти… Иван Ященко, старший, обернулся напоследок на желтые пятна окон, поправил автомат, нахлобучил ушанку и решительно зашагал в темноту, чтобы не думать больше о натопленной печке и о своей койке в уютном правом дальнем углу казармы.

И он и его напарник Плыско — тоже Иван, были в тот раз пешими.

Службу им предстояло нести в горах, за песчаными перевалами. На этом участке конь не всюду пройдет. А человек и днем может так запрятаться в извилинах склонов или щелях между холмами, что по носу сапогом заденешь, а ничего подозрительного не обнаружишь.

Плыско шел, несколько отстав от старшего.

Он тогда всего два месяца служил на заставе. Все здесь было не так, как дома, на Днепропетровщине, в Преображенке Царичанского района, где он в колхозе работал помощником комбайнера. И на первых порах, парню нравилось бывать в наряде с Иваном Ященко — неторопливым, осмотрительным, скупым на слово ростовчанином, солдатом второго года службы. Хоть у Ященко за все время и не было на счету задержаний, но он считался одним из лучших знатоков пограничного дела, на которого всегда и во всем можно положиться.

С Ященко Иван Плыско всегда чувствовал себя увереннее. На этот раз их путь шел по одному из самых трудных для охраны участков заставы — то вверх по склонам, то вниз… Ровный круг фонаря полз по песку впереди Ященко, выхватывая из темноты ровные, будто отглаженные, бороздки контрольно-следовой полосы.

Ровным размеренным шагом Ященко и Плыско уже два раза обошли свой участок. На полосе не было ни вмятины, ни царапинки. А нарушитель не птица, он не может миновать ее, не оставив хоть какого-нибудь следа, который укроется от глаз пограничников. Копыта лошадиные наденет на ноги, на ходулях перепрыгнет, задом наперед переберется — все равно его ухищрения будут разгаданы.

Сложная для охраны зимняя ночь проходила спокойно.

Ященко уже почти два года провел на границе, и утром, значит, как всегда, доложит начальнику заставы или дежурному офицеру, что никаких происшествий не было, ничего подозрительного они не обнаружили.

Они покинули заставу уже больше четырех часов назад. Горело от снежной крупы лицо, приходилось часто вытирать слезящиеся глаза.

Оба солдата спустились с холма в небольшую лощину и начали взбираться на соседний холм. И дошли почти до самого гребня, когда им навстречу появились двое.