— Вы говорите: дали женщине монету. Это были китайские деньги?

— В Китае в то время были в ходу так называемые мексиканские доллары. Возможно, я предложил ей монетку в пять или десять центов.

— Надо полагать, за квартиру, в которой вы жили, и за питание вам приходилось расплачиваться теми же деньгами? Вы к тому времени уже работали?

— Нет, на работу я еще не успел устроиться.

— Каким же образом вы оказались при деньгах? Получили какое-нибудь вспомоществование?

Флоренский кивнул, давая понять, что готов ответить, однако минуту-другую сидел молча, в совершенной неподвижности, углубленный в свои мысли.

— Юлия, — заговорил он наконец. — Юлия Тихомирова. Женщина, которая дала мне паспорт своего покойного мужа, чтобы я мог беспрепятственно выехать из Омска. Она же перед моим отъездом в Китай настояла, чтобы я взял у нее платиновую брошь с бриллиантом. Эту брошь я продал в Харбине скупщику.

— А сама Юлия Тихомирова что же — осталась в России? Где она сейчас?

— Живет в Москве.

— Вы виделись с нею после вашего возвращения в СССР?

Флоренский с отрешенным видом покачал головой.

— Я написал ей о своем намерении приехать на несколько дней в Москву, чтобы увидеть ее. Она попросила не делать этого.

— Почему?

— Это долгая история… — и Флоренский снова замолчал,-задумался.

Белобородов терпеливо ждал, подперев рукой подбородок.

— Вы не верите мне? Но я чем угодно могу поклясться!..

— Я думаю о другом, — сказал Белобородов. — Вы любили ее…

— О, это правда, — чуть слышно прошептал Флоренский.

— А она вас?

Флоренский закрыл глаза и медленно покивал.