«Для проведения операции назначаются… 1-я команда СД, 13-й батальон СС, специальный батальон СС Дирлевангера, 57-й полицейский батальон, 7-й казачий полк, 3-я команда особого назначения, 1-й строительный саперный батальон фон Вильке…»

Наконец то, на что обращал внимание Ковалева начальник следственного отдела подполковник Шиленко:

«Пароли: 1 ноября — Кюстрин, 2 ноября — Рюген, 3 ноября — Бамберг, 4 ноября — Айслебен, 5 ноября — Париж, 6 ноября… 29 ноября… 30 ноября…»

«Пароли: 1 ноября — Кюстрин, 2 ноября — Рюген, 3 ноября — Бамберг, 4 ноября — Айслебен, 5 ноября — Париж, 6 ноября… 29 ноября… 30 ноября…»

— Об этих паролях говорил Ланской? — спросил Ковалев.

— Не все точно, конечно. Столько лет прошло… Эти, — заглянул в приказ… — Штальзунд, Людейшайд, Мюльхайм… Иди-ко удержи в памяти. Называл искаженно. Но называл! Вот и подумай, дорогой Александр Григорьевич: где, при каких обстоятельствах мог видеть этот приказ Никита Ланской? Штабная документация гитлеровского саперного батальона перешла, как говорится, из рук в руки — от немцев в нашу контрразведку. К тому же калека Ланской до шестнадцати лет не поднимался с постели, потом год учился ходить самостоятельно.

— Остается только безоговорочно поверить рассказу Никиты Федоровича.

— Я уже поверил.

— Но ваша вера, Владимир Панкратьевич, не документ для получения пенсии.

— Будем думать. Будем искать тех, с кем держал связь подпольщик Кульчитский. В обкоме посоветуюсь. Не оставим парня в беде, не придется больше просить подаяния.

— И это было?! — воскликнул Ковалев, с ужасом представляя изломанную фашистами руку Ланского, протянутую за нищенской копеечкой.

— Не раз снимали с поезда. Песенку жалостливую разучил.

— Какого же черта он до сих пор молчал о себе?! — возмущался Ковалев.

— Не молчал. Но знаешь ведь, какие есть в канцеляриях люди. Да и винить не всех можно. В герои порой и подлецы лезут. В собесах и с такими сталкиваются. А у Ланского один свидетель, и тот — мертв.

Позвонил Матусевич. Действительно, он приглашал Ковалева посетить «мадам Пудетскую». Ни мужа, ни детей дома нет. Хорошая возможность поговорить с глазу на глаз.

Пудетская… Вот она и без свидетелей в герои рвется… Теперь Ковалев никак не мог отказаться от встречи с благополучной, будь она неладна, Натальюшкой. Да и Шиленко посоветовал:

— Сходи. Попроси у Пудетской ее девичий альбом. Будет артачиться, намекни: в нижнем ящике комода в цветастый платочек завязан. Может, не там теперь, но подействует. Мы занимались окружением Брандта из местных жителей, Мидюшко нас не интересовал, поэтому не буду утверждать, но, насколько помнится, какие-то его следы есть в альбоме.