Этим поступком больше всех был поражён командир БЧ-5 капитан 2 ранга Заяц. Как-то позже, подойдя к Антону, он помялся и решившись, заговорил:

— Антон Владимирович, я снимаю шляпу! Если уж комдив сподобился на такой поступок соучастия к ближнему, то я в свою очередь, прошу прощения за все недоразумения и конфликты, которые между нами имели место. Впредь можете на меня рассчитывать и полагаться во всём.

Если честно, то в этот момент у Антона запершило в горле и он понял, что ради таких минут стоит жить и работать. Он как бы наяву услышал крик рождаемого ребёнка и имя ему — сплочённый экипаж подводного крейсера военно-морского флота его Родины.

— Спасибо, Владимир Павлович. Я очень рад, что теперь будем работать дружно, чувствуя локоть поддержки друг друга, как единое целое. Спасибо! — повторил ещё раз Антон.

— Да, жизнь штука сложная, — размышлял он. — Взять хотя бы того же Борисова. Это как же ему в жизни не повезло…. Исходя из его сложившихся житейских догм, учителя у него были требовательные и бессердечные люди, прагматизм деятельности которых заключался не столько в стремлении воспитать умелых воинов, сколько выслужиться и угодить «богам» сидящим наверху. Таким образом, они выращивали таких же как и сами врагов дела, которому служили. Но даже заскорузлые души, встретив тепло человеческого соучастия, оттаяв, способны делать для людей если не добро, то хотя бы не портить им жизнь.

Антон вспомнил недавние жалобы своего товарища по учёбе на классах Виктора Мусатова. Тот же Борисов на выходах ракетоносца в море буквально издевался над его старпомом, десятки раз перечёркивая планы и документы, которые тот разрабатывал.

Виктор взвыл.

— Возьму автомат и пристрелю гада! Антон, как ты с ним уживаешься?! — недоумевал он.

— Как собака с кошкой, — ответил тогда Антон. — А так как по исполняемой роли, я больше кошка чем собака, то спасаюсь на деревьях, где он меня достать не может.

Почувствовав крайнее отчаяние и решимость друга осуществить угрозу он разубеждал его как мог.

— Представь себя толстокожим слоном или хотя бы верблюдом. Ну, гавкает под ногами шавка. Ну, слегка кусает. Но, тем не менее, караван-то идёт! «Против лома нет приёма, кроме другого лома!» — а ломом в твоём случае, как и в моём, может послужить только знание и ссылка на конкретный документ. Да и вообще: солнце светит, новый день наступает, тебя любят жена и сын, у тебя есть друзья, — вот это главное. Остальное всё проходящее — чепуха! — закончил Антон.

Виктор повеселел и с его доводами согласился:

— Раскис я что-то. И мысли какие-то дурные в голову полезли. Ничего — перезимуем! Послушай, Антон, ты слышал, что Першины разводятся? Эту новость моя жена привезла из Ленинграда.