Как обычно, непрерывно работал эхолот, штурман до рези в глазах вглядывался в пеленгатор, но не просматривалось ни зги.

С буксиров поступали радиолокационные пеленга и дистанции до береговых ориентиров. Еле удерживая управляемость, на самом малом ходу, корабль лёг на курс 278 градусов — прямо на вход в губу Сайда. На приливе лодку незаметно начало сносить влево. Стена тумана, как обрезанная ножом, оборвалась над открытыми воротами заграждения бон.

Нос лодки направлялся прямо между крайней бочкой и буйками левого крыла заграждения. Свободный проход ворот оставался справа….

— Стоп обе турбины! — успел дать команду Антон. Скоба, соединяющая бочку с тросом заграждения, лопнула как мыльный пузырь. Двигаясь на инерции по акватории губы свободной от тумана, корабль вынырнул на свет божий. Уже при хорошей видимости он благополучно отшвартовался у плавпирса базы.

Водолазы осмотрели лодочные винты. Бог миловал — пронесло, никаких видимых повреждений они не обнаружили. На заграждении бон повреждённую сцепку заменили и бочка стала, как и прежде, на своё место.

Организовав расхолаживание главной энергетической установки и выставив вахту на корабле при стоянке его в базе, Антон вместе с остатками экипажа переселился на ПКЗ.

Командир БЧ-5 был на высоте: без помех на корабле всё двигалось и срабатывало как отрегулированный часовой механизм. Заяц прямо-таки сиял. Хорошо, когда в такой большой семье как экипаж подводной лодки все довольны и понимают тебя с полуслова. Наконец свободных от вахты мичманов и офицеров Антон отпустил по домам.

До-мой! — несли ноги Антона по дороге в городок и мысленно он уже обнимал свою любимую Светлану и сына. Скучал он по ним необыкновенно и теперь не шёл, а летел. Начальство подводников автотранспортом никогда не баловало и они передвигались в основном своим ходом.

А вот и дом! Взлетев, как на крыльях на пятый этаж, Антон открыл дверь своей квартиры и на нём повисли, сияющие от радости встречи, жена и сын.

Липовецкий, обалдело счастливый, вдыхал родной домашний запах своей семьи, замер, боясь нарушить этот чудный миг, выстраданной в разлуке, встречи.

У моряков, если они действительно кого-нибудь полюбили, то это на всю жизнь. Никакой фальши тут быть не может. И если это любовь, то частые и длительные разлуки компенсировались при встрече глубиной и чистотой чувств — всё, как впервые в юности….

На выходной день в воскресенье вся семья Липовецких стала на лыжи и отправилась в сопки. Лучи раннего весеннего солнца, пробиваясь сквозь морозную дымку влаги, многократно отражались от кристалликов корки наста снега и как бы его поджигали, создавая иллюзию нежно розового цвета его приповерхностного слоя. Находясь в этих розовых объятиях снега, высунув ветки с нашорошенными глазками набухших почек, на склонах сопок приветствуя солнце, безмолвно застыли северные берёзки.