В общем, Джим затосковал. И, как со многими затосковавшими солдатиками случается, двинул в самоход. От термина «дезертирство» воздержимся, все-таки Хокинс рассчитывал вернуться.

Он и вернулся – захватил «Испаньолу», спрятал в дальней укромной бухте, застрелил Израэля Хендса двумя выстрелами в упор из двух пистолетов, – и вернулся. Но в блокгаузе к тому времени уже засели пираты Сильвера…

Такую вот историю рассказывает нам Джим Хокинс в своем мемуаре.

История вымышлена, причем от начала до конца. Не состоит из причудливого смешения правды и лжи, как зачастую случается в повествовании Джима. Сплошная ложь, от первого слова до последнего, – в самом буквальном смысле. Потому что по существу начинается поход на «Испаньолу» со слов Бена Ганна, якобы произнесенных накануне:

«Ну да ладно, у меня есть лодка, которую я смастерил себе сам, собственными руками. Она спрятана под белой скалой. В случае какой-нибудь беды мы можем поехать на ней, когда станет темнее…»

Стоит немного задуматься над этими словами, и нелепость их становится совершенно очевидной.

Бен Ганн живет на острове, он очень богат, но имущества у него крайне мало. Нет поблизости лавок, где можно отоварить золото. Лодка, соответственно, вещь ценная. Зачем Бен так просто выдает, где она спрятана? Если собрался сам доставить на ней Джима на «Испаньолу»? Хокинса он видит первый раз в жизни, доверяет ему с оглядкой, раз уж требует на переговоры других джентльменов… Не лучше ли промолчать о тайнике? Оставить Джима на берегу, отлучиться ненадолго и вернуться с челноком, благо он очень легкий и донести его в одиночку не проблема?

Но челнок к тому же не просто и не только легкий. Из описания плавания на нем мы видим, что он одноместный – Джима-то выдерживает еле-еле, брать пассажиров никакой возможности нет. Каким образом Бен Ганн собирался плыть на нем вдвоем с Хокинсом?

В оригинале Ганн предлагает не плыть, а попробовать челнок вдвоем: we might try that, – может быть, он планировал усадить в челнок Хокинса, а сам остаться на берегу?

Нет. Бен Ганн прекрасно знает, как трудно управлять его кривобоким плавсредством, это может делать лишь тот, кто «уже привык к его норову».

Управлять челноком должен сам Бен. Но пассажира он взять не может… Круг замкнулся. Единственное, что приходит в голову: Ганн подплыл бы на своей скорлупке к «Испаньоле» и попросил бы, чтобы за Джимом выслали ялик. Джентльмены немедленно бы поверили странному оборванцу и отправились бы за Хокинсом.

А окликнуть «Испаньолу» с берега не проще ли? Днем со шхуны насвистывание песенки слышали, даже мотив разобрали, а в ночной тишине голос не услышали бы?