Громкое ворчание воды постепенно затихало, тишина становилась все более угрожающей, непроницаемо глухой.

— Что там еще? — забеспокоился шеф, хватаясь за факел, готовый вот-вот погаснуть.

Он быстро двинулся в глубину пещеры и вдруг застыл как вкопанный, потрясенный зрелищем опустевшего русла. Речки больше не было. Подземные пороги не шумели. Обнажившиеся скалы странно поблескивали, распространяя характерный запах сырости, свойственный погребам или только что осушенным водоемам.

Бенуа ринулся назад, от страха у него шевелились волосы.

Спутники ожидали с тревогой.

— Скорее уходим отсюда! Я не могу понять, что происходит! Наверное, нам грозит опасность! Река исчезла, это плохой признак. Немедленно собирайтесь, нельзя терять ни минуты!

Паника охватила маленький отряд. Но предаваться отчаянию было некогда. Все молниеносно вскочили на ноги.

— К выходу!

Перепуганный злодей двинулся во главе колонны, скорым шагом проделав путь, каким недавно проникли в пещеру, но не увидел впереди ни малейшего просвета. Вместо этого он налетел в темноте головой на огромную скалу, перегородившую дорогу. Холодная дрожь пробежала у него по телу.

— Мы погибли, — пробормотал авантюрист, — если не отыщем выхода! Пещера завалена.

ГЛАВА 6

ГЛАВА 6

Откровения старшего робинзона. — Жуткие открытия. — Скудная добыча. — Загадочные следы. — Пройдохи. — История сапожного гвоздя. — Воспоминания о Купере[255]. — Незваные гости. — Хитрый парижанин. — Разведка. — Зеленый склеп. — Ураган.

Анри отсутствовал два дня. Вернувшись, он крепко обнял мать, пожал руки отцу, братьям, Никола и Казимиру, затем, не говоря ни слова, отцепил лямки, удерживавшие его гамак на могучих плечах.

Он выложил на большой стол из оливкового дерева[256] довольно крупного ягненка, на сероватой шкурке которого краснели две пробоины от пуль.

Появление юного охотника встретили радостными возгласами. Все обитатели колонии, даже животные, приветствовали старшего робинзона. Однако выражение явной озабоченности сквозило в лице юноши, обычно таком улыбчивом и живом.

Родители не стали докучать расспросами, мать была нежной, как всегда, рукопожатия отца и братьев — такими же крепкими и сердечными. Гокко ощетинили гребешки и потихоньку квохтали. Птицы-трубачи испускали воинственные кличи. Гуси, куропатки, фламинго заливались на разные голоса. Не только обитатели птичьего двора, но и полу домашние животные принимали деятельное участие в общем хоре приветствий.