О матери и сестрах, находившихся по ту сторону фронта, никаких известий не было. Это и надрывало сердце, и испытывало на прочность. Так лихая година ускорила и без того раннюю взрослость Николая Евдокимова. И спустя годы (особенно в минуты трудные) Николай Яковлевич не раз мысленно возвращался в то время, когда горела и крепла его юная душа. И хотя он редко рассказывает о своем трудовом колхозном фронте, пронизанном горечью чужих похоронок и острой болью личных потерь, тот фронт всегда живет в его сознании светло и неугасимо. Даже служба в армии и фронт, уже настоящий, смертоубийственный, куда он успел, когда война начала уже откатываться с родной земли, не затмили тот, по признанию самого Николая Яковлевича, наиболее значимый период его жизни. Он закончился призывом в армию, на который Николай Евдокимов откликнулся с давно выношенной готовностью. Во всяком случае, когда октябрьской ночью 1943 года новобранцы ждали поезд на Куйбышев на маленьком борском вокзале, Николай Евдокимов не выглядел оробевшим или приунывшим.

3

3

Ох и трудно, тяжело складывалась и давалась военная служба, особенно на первых порах! Не говоря уже о суровых, а то и вынужденно жестоких условиях военного времени, было и обидное до слез невезение, подчас неожиданно и непреодолимо возникавшее на пути. С невезений и началось. Еще до принятия присяги Николая направили в Иркутскую школу младших авиаспециалистов. А там медицинская комиссия его забраковала, обнаружив остаточные явления плеврита. (Между прочим, несколько месяцев спустя то ли от этих явлений не осталось и следа, то ли их просто не обнаружили, но уже другая комиссия дала Николаю Евдокимову добро аж в десантные войска!) А пока — очередное невезение: по дороге из Иркутска в Куйбышев украли деньги и документы. Еле добрался — на одной селедке, без сухарей. Зачислили на курсы радиотелеграфистов, и все вроде пошло хорошо: строевая, огневая, тактические занятия и работа на ключе. Безотказный, исполнительный, Николай Евдокимов учился и готовился к фронту основательно, как к серьезной и ответственной работе. Но тут вдруг морозище лютый, а портянки за ночь не высушивались, негде было их сушить в землянках-казармах. Обморозил ногу. Перетерпел, не сказал. (Нога эта и до сих пор иногда побаливает). Только направили в учебную роту сержантов — заболел. Да так сильно, что отправили в госпиталь.

Начальник УКГБ генерал-майор В. С. Гузик вручает наказ молодому сотруднику. Май 1982 г.