— Как же! Участвовал, — ответил Сагдеев.

Рано утром следующего дня Иван Петрович уже спешил к первому поезду горветки. Четвертый трамвай доставил его к Алма-Атинскому детприемнику.

Сему увидел в младшей группе. Он сидел за низеньким детским столиком, вымытый, подстриженный под машинку, одетый во все новое, и деловито рассматривал игрушку — деревянный пулемет «максим».

— Здравствуй, Сема! — сказал Иван Петрович, подавая мальчику руку.

Тот оробел от неожиданности. Потом встал и подал свою ладошку Ивану Петровичу.

— Спасибо, дядя. Когда меня домой отправят? Там, может, отец меня ищет?

— Скоро, — ответил Иван Петрович. — А где твой дом, ты вспомнил?

— Петька Кухарь сказал, что взял меня в Лозовой.

— Вот как! А где этот Петя сейчас?

— Петька там, с большими ребятами.

Вернувшись в отдел, Иван Петрович написал и направил письмо органам милиции станции Лозовая, в котором просил навести справку о том, не разыскивает ли кто ребят по имени Сема и Петя. Такие письма он писал часто — иногда находились родные или близкие, приезжали в Алма-Ату и забирали своих детей.

Вскоре уехал с отцом Сема, а затем и Петя. За ним приезжала сестра.

… Летели один за другим послевоенные годы. Ушел с боевого поста в отставку Салах Сагдеевич Сагдеев. Десятью годами позже на заслуженный отдых проводили чекисты и Ивана Петровича Костина.

Но вот недавно автору этих строк довелось побывать в Алма-Атинском областном комитете народного контроля. Там, на Доске почета среди лучших контролеров я увидел фотопортрет внештатного инспектора народного контроля Ивана Петровича Костина. И невольно подумал: «Сколько же ему лет?»

«Коммунисту Костину Ивану Петровичу уже восьмой десяток, — подсказал работник комитета. — А он не сдает своей вахты».

Н. Егоров КОГДА БАМБУК ЦВЕТЕТ[15]

Н. Егоров

КОГДА БАМБУК ЦВЕТЕТ[15]