— Нет! — продолжал Жюльен. — Вы не осмелитесь сделать это, повторяю я, ибо вы все убедились в том, что мы — французы… Среди вас нет никого, кроме господина полицейского, кто говорил бы на нашем языке, но вы не можете смешать наш благородный говор с экзотической белибердой тех двух американцев, с которыми вы нас перепутали! Впрочем, произнося «вы», я не имел в виду начальника полиции, поскольку он ничего не перепутал, а сознательно совершил подтасовку. Неужели вы столь наивны, что полагаете, будто мы подпишем объемистый пасквиль[630], сочиненный этим продажным типом? Пусть сей гнусный документ остается на вашей совести! Мы не боимся вас, устроителей безобразного спектакля, для коих законы не писаны! Вам не сломить нашей воли! И, помимо всего прочего, вы не сможете уничтожить нас незаметно, так чтобы об этом не стало известно нашим дипломатам: они прекрасно знают, где мы находимся в данный момент. Или вы полагаете, что после Гуаякиля наш след затерялся? В общем, я настаиваю на немедленном предоставлении нам свободы, если только вы не желаете себе неприятностей.

— Но, сеньор, — ответил смущенный и даже немного напуганный этим выпадом подсудимого председатель, — я как раз и желаю получить доказательства вашей невиновности. Вы должны понять, в какой ситуации мы оказались. Неделю назад два путешественника-иностранца сели в Трухильо на пароход, отправлявшийся в Бразилию. У них, как вы утверждаете, ваши имена и соответствующие бумаги, подтверждающие, что они — граждане Франции. Их, естественно, пропустили через территорию нашей страны, поскольку на них распространяются все законы в защиту человека, коими могли бы пользоваться и вы, не будь одного обстоятельства, которое вы должны принять во внимание. Дело в том, что вышеупомянутые лица в разговоре с его превосходительством начальником полиции так же, как и вы, упоминали о печальном эпизоде — о гибели шхуны с оружием и боеприпасами. И они дополнили свой рассказ подробностями, касавшимися одного из владельцев груза и капитана корабля, назвали их имена и страну, откуда те родом… Все это слово в слово совпадает с тем, что поведали и вы нам!

— О дьяволы! — прорычал Жак сквозь стиснутые зубы.

— В этих условиях, — лицемерно продолжал его превосходительство председатель суда, — нам оставалось только арестовать вас, поскольку, не довольствуясь ущербом, нанесенным нашей армии потерей боевого снаряжения, вы, присвоив себе чужие имена, собираете сведения, которыми поделились бы с нашими врагами, если бы не бдительность его превосходительства начальника полиции.