Видно, у майора был не очень приятный разговор с Карим, который сидел хмурый и нервно тарабанил пальцами по столу.

— Что-то случилось? — спросил Толкунов.

Бобренок поднял на него глаза и, прочитав искреннюю заинтересованность на лице капитана, сообразил, что Толкунов ничего не знает о последних событиях, и сказал, махнув рукой:

— Сплошные неприятности.

— Тот тип снова исчез?

— Ну что ты!

— Тогда не вижу оснований...

— Подстрелили его.

— Кто?

— Глупая история. Напоролся на патруль.

— И те не могли взять его?

— Он убил офицера и ранил солдата.

— Ну и ну...

— Такие дела, капитан... — Бобренок хотел что-то добавить, но в кабинет возвратился Карий. Следом за ним шли Сулимов, Щеглов и еще несколько офицеров.

— Совсем плохо! — Карий остановился посредине кабинета. — Да, совсем плохо, товарищи контрразведчики. Шпиона упустили — раз. Их информатора — два... Столько промахов за один день! Мы что, работать разучились?

— Какого информатора? — не понял Толкунов. — То, что белобрысого подстрелили, ясно: патруль виноват. А что за информатор?

— Сцепщик вагонов, какой-то Рубас. — Глаза Карего сузились. — Я приказал установить за ним наблюдение. По нашим данным, через этого Рубаса львовская резидентура поддерживала связь с Иванцивым в Стрые. Сведения не совсем достоверны, но спускать с Рубаса глаз не имели права. Однако младшего лейтенанта Хлоня, следившего за ним, Рубас обвел вокруг пальца. И вот: по всей вероятности, Рубас подстраховывал белобрысого с рацией — сел в трамвай на привокзальной площади, увидев, что тот убит.

— На какую марку трамвая? — нетерпеливо спросил Бобренок.

Полковник бросил на него одобрительный взгляд:

— Правильно мыслите, майор.