— Я уже говорил, как часто он попадает в десятку.

— Ладно, будем держаться подальше от закрытых комнат и надеяться, что дьявол утащит не нас. Сколько мы должны этому чудесному знахарю?

— Мумин-бобо не берет плату за предсказания, связанные со смертью.

Тем временем гадальщик дотронулся до одного из бобов, тут же отдернул руку, словно обжегся, и что-то произнес более громким, чем прежде, голосом.

— Мумин-бобо утверждает, что вашей спутнице грозит большая беда. Ее будущее — за плотным пологом. Но, возможно, худшего не произойдет, если сердце сокола не дрогнет. Да будет на то воля Аллаха!

Я искоса глянул на Абдунасима. Кажется, и он поддался чарам. Не достаточно ли на сегодня экзотики?

— Павел, поблагодарите хозяина от нашего имени. Передайте ему, что мы тронуты, желаем ему спокойной ночи и просим разрешения удалиться.

Старый гадальщик кивнул и принялся молча собирать бобы в мешочек.

Выйдя во двор, мы сразу же окунулись в чернильный мрак. Ни звездочки над головой. Вдали, за стеной невидимых деревьев, все еще шумела свадьба. Удары в бубен, надо полагать, были слышны и в Змеином ущелье, и на верхних пастбищах.

— Абдунасим, вы тоже, как и наш друг змеелов, поверили в предсказание? — поинтересовался я.

После небольшой паузы мой спутник философски изрек:

— Однажды у Ходжи Насреддина спросили: «Сколько звезд на небе?» — «Ровно столько, сколько волосков на хвосте моего ишака», — ответил Ходжа. «Но каковы доказательства?» — «А вы пересчитайте все звезды, а затем все волоски и убедитесь, что их число совпадает». Поживем — увидим…

— Очень мудрый совет. Тем более что ждать совсем недолго.

— Можно по-разному относиться к словам Мумина-бобо, но настоятельно советую быть осторожней, — проговорил из темноты Павел. — Еще никогда я не видел старика таким встревоженным.

— С завтрашнего дня о нашей безопасности будет беспокоиться персональный телохранитель, — напомнил я. — Ему и карты в руки. То есть бобы. Ну что, Абдунасим, домой?

— Может, заглянем в мою келью? — предложил Павел. — Правда, она ничем не отличается от хозяйской, разве что вдвое меньше. Да еще я привез старую раскладушку. На полу, знаете ли, как-то не спится.

— Костя ночует с вами?

— Нет. С согласия хозяина он устроил под навесом мастерскую, а рядом, в сарайчике, оборудовал себе лежанку. Это в глубине двора.

— Странный парень… Почему он не пришел на свадьбу?

— Да, паренек не без причуд. Собственно, в кишлаке он укрывается от призыва в армию. Уже третий год. Как только приходит время очередного призыва, тут же переселяется в Ак-Ляйляк. Парня можно понять, ведь у нас на юге идет необъявленная война. Сейчас многие его ровесники прячутся по дальним кишлакам у родственников и знакомых. Потому он и на людях старается бывать поменьше, а в каждом новом человеке видит переодетого работника военкомата. Не знаю уж, почему он потянулся к вам. Впрочем, любой кишлачный мальчишка знает о его секрете. Я Котьке сто раз говорил: «Не трусь, орел, никто тебя здесь не заложит, наоборот — предупредят». Нет, дрожит как осиновый листок. Он-то и в сарае ночует для того, чтобы в случае внезапного рейда огородами удрать в горы. По-моему, даже убежище оборудовал себе где-то среди скал. Эх, чую, закончится тем, что парень превратится в настоящего отшельника. Не-ет, в наше время от армии так не бегали…