Глава XX

Глава XX

Клив помог Джоун сесть в седло и минуту постоял, держа ее за руки. Темная пелена, застилавшая ей глаза, понемногу растаяла, дурнота прошла, острота боли притупилась.

— Ну, возьми себя в руки. Крепче держись в седле, — быстро, настойчиво говорил он, — сюда вот-вот может заявиться еще кто-нибудь. Ты поедешь впереди, я с вьючной лошадью — за тобой.

— Но, Джим, мне ни за что не найти дорогу, — возразила Джоун.

— Непременно найдешь. На тропе ты сразу вспомнишь все, что видела по пути сюда. Так всегда бывает.

Джоун пришпорила лошадь и уже не оглядывалась назад. Горный Стан ушел куда-то далеко; казалось, что он приснился ей в страшном сне. Но спокойнее ей стало, только когда она выехала из ущелья в широкую долину.

Пасшиеся на приволье лошади поднимали головы и приветливо ржали. Джоун снова видела колышущуюся под ветром траву, цветы, купы кустов, только теперь смотрела на Них другими глазами. Как ни странно, но оказалось, что она легко находит нужное направление, повороты, броды. Джоун быстро гнала лошадь вперед, и Джиму пришлось крикнуть, чтобы она ехала помедленнее — вьючной лошади было за ней не поспеть. С каждой пройденной милей дышалось все свободнее. Все дальше отступал чудовищный кошмар последних месяцев, впереди забрезжил свет. Но не красный свет заходящего солнца, бросавшего отсветы на вершины гор, — свет шел откуда-то издалека, из-за невидимых еще хребтов.

Джоун безошибочно направила лошадь к тому месту, где когда-то Келлз останавливался на привал. Оно отчетливо стояло у нее перед глазами: обуглившиеся поленья на старом черном кострище, обломки скал, дерево, под которым она тогда лежала, — все вдруг вернуло ее в прошлое, она заново пережила ту ночь. Наступили сумерки, и к Джоун вернулись привычные страхи, а когда совсем стемнело, ее окружили призраки недавнего прошлого, они толпились во тьме, подкрадывались со всех сторон. Был страшный миг, когда Кливу, второпях готовившему ночлег, пришлось отойти подальше, так что она потеряла его из виду. Она хотела его окликнуть, но голос не слушался, и когда Джим снова оказался рядом, то увидел, что она совсем похолодела и ее колотит неудержимая дрожь. Джим закутал ее в — одеяла и больше не выпускал из объятий, но она все дрожала и никак не могла согреться и успокоиться. Потом она долго лежала без сна. С неба на нее смотрели безжалостные глаза звезд. Она попробовала зажмуриться, но тогда чернота ночи становилась и вовсе нестерпимой. Наконец усталость взяла свое, Джоун задремала, но тут же проснулась от кошмара и больше не позволяла себе заснуть. Ночь тянулась бесконечно долго, но в конце концов стало светать.