— Не так быстро, нет! — глухо прорычал Кимура.

Он не помнил толком, что произошло, равно как и не мог рассеять своих недоумений насчет того, кто же всё таки пробил купол. Но правая рука его отчего-то саднила, из мелких ранок сочилась кровь, а пастухи, которых послало само провидение, наперебой убеждали его, что человек в состоянии аффекта способен творить невероятные вещи.

— Возвращались мы с поля, шли, значится, мимо. Глядь — а на дороге ваш, значится, драндулет. Стоит, дымится, — повествовал пастух.

— Каким-то зеленым дымом, — подхватил второй.

— Хлор. Это был хлор, — надрывно кашлянул Кимура.

— Кабы не дыра, что вы проделали, нам, значится, нипочем бы вас не освободить! Он вот, — указал овчар на товарища, — раздобыл лом. И вовремя, надобно сказать, раздобыл. Помедли он малость, и вы с вашей барышней, значится, сыграли бы в ящик.

— Джулия? Где она? Что с ней? — вскочил с земли Кристиан.

— Барышня-то? Покуда без сознания, но ничего, очухается! И не таких в чувство приводили. Памятую, матушка моя прошлым летом угодила, значится, в пруд, а плавать-то ни-ни…

— Да погоди ты с историями, тебе только дай лясы поточить! Пущай его оклемается, — урезонил болтунишку сосед. — У нас овцы, не ровен час, разбредутся. Поди, загони в стойло!

— Вам бы это, после хлора, пропустить стаканчик-другой, — участливо посоветовал на прощанье горе-оратор. — Авось полегчает?

Поначалу могло показаться, будто Джулия преспокойно дремлет под кленом, расстелив шелковистые волосы по траве и накрыв ладонью живот. Ни дать ни взять, спящая красавица. Но Кристиана в заблуждение не введешь. Окинув тетрапед презрительным взглядом, он, пошатываясь и щурясь от ослепляющего солнца, побрел к дереву.

«Растереть мочки ушей, сделать искусственное дыхание, массаж сердца, — проносились в мыслях обрывочные инструкции. — Что там еще? Свежий воздух — в наличии, длительный покой — обеспечим».

Потом как-то невпопад ему на ум пришло Байроновское двустишие: «Не может проницательность сама постичь бездушие под маскою ума. Праксис, гнилое отродье! — воспылал гневом Кристиан — Чье бы поручение ты ни выполнял, тебя настигнет возмездие!»

Однако, если бы не Праксис, подумалось ему погодя, если б не камера удушья, надменная итальянка едва ли стала бы откровенничать на столь щепетильную для нее тему. В состоянии измождения она была самим воплощением покорности, и Кимура тешил себя надеждой, что покладистость ее явилась следствием не только нехватки кислорода.

А Джулия, притворщица, давно уж оправилась и, заслышав приближающиеся шаги, чутко приоткрыла один глаз. Прежде чем Кристиан опомнился, она уже сидела на недосягаемой для него высоте, вскарабкавшись по ветвям клена в гущу листвы, и смотрела на учителя сверху вниз, как смотрит кошка, загнанная на дерево сворой псов.