— Удивительно, — продолжал восхищаться он. — Наиболее впечатляющие работы я хотел бы сфотографировать, чтобы снимки представить в Министерство культуры СССР, — сказал Буслаев.

— Бога ради, — дал согласие хозяин дома.

— Тогда позвольте прислать фотографа. Возможно, сам приеду, если будет время.

— Как вам будет угодно, господин атташе.

О знакомстве с Эйхгольцем и предложении организовать выставку его скульптур Буслаев поставил в известность Москву. Вскоре получил одобрение и предварительное согласие.

В последующем Буслаев не раз бывал у Эйхгольца, каждый раз изобретая убедительный предлог: отбор и фотографирование скульптур, согласование отобранного материала и его описание, обсуждение условий организации выставки, объявление решения Выставкома о ее проведении.

Эйхгольц посвятил Антона в жизнь своей семьи, познакомил с женой — стройной молодящейся шатенкой. Супруга — фрау Шарлотта — сказала, что побывать в России — ее давнишняя мечта. Показала семейный альбом. На одном из фото были изображены ее сестра с мужем-американцем. Буслаев узнал в нем мистера Кейлеба. Но как встретиться с ним лично?

— Вы знаете, я ведь тоже художник. Только моя скульптура, в отличие от той, которую так искусно создает мой муж, — живая. Да. Она дышит, осязает, обоняет и даже способна бегать! — кокетничала госпожа Эйхгольц.

— Вы меня заинтриговали, — произнес Антон.

— Моя скульптура — живой человек, женщина! Я создаю модели одежды. Самые модные платья и костюмы. Многие из них отмечены дипломами международных конкурсов.

— Одеваете живую скульптуру!

— Вот именно! — рассмеялась Шарлотта.

Как-то за обедом Райнер Эйхгольц поделился с родными радостью — в Советской России намерены организовать выставку его произведений, и тогда он и Шарлотта непременно побывают там.

Новость эта всех обрадовала.

Заинтересовался выставкой Кейлеб. Что-то подсказывало ему не упускать случая, идти на контакт с Буслаевым, присмотреться к нему…

Уединившись с Эйхгольцем, он поинтересовался его мнением об этом человеке. Спросил:

— Скажи, Райнер, а не пытается ли этот советский дипломат в ранге атташе влезть в душу? Не проявляет ли излишнего любопытства к нашей семье?

— Да нет, не было ничего такого, — ответил свояк.

— Но может быть, он интересовался конкретно моей персоной? Только, пожалуйста, ничего не скрывай от меня. Тебе известно, где я работаю, и мне важно знать все нюансы его поведения.

— Ты же знаешь, Оскар, я свободный художник, а значит, вне политики! Если и расспрашивает, то только о моих скульптурах. Сразу видно, деловой человек, превосходно знающий свое дело, великолепно разбирающийся в искусстве.