Полковник промолчал. Сделал вид, что никакого разговора не было. Но в полдень под предлогом проверки дозоров поехал в лес. Встреча, видно, состоялась, потому что вернулся Арипов какой-то возбужденный.

В течение двух недель шли секретные переговоры с партизанами, потом полковник начал готовить средних и младших офицеров к переходу в лес. Так казалось Саиду. Он наблюдал и ждал. Ждал решающего дня. День почему-то оттягивался. Тогда унтерштурмфюрер спросил полковника:

— Почему задержка?

Полковник не сразу ответил. Долго размышлял, тер виски, вздыхал. Потом выдавил из себя:

— Страшно…

— Что страшно?

— Идти.

Вот она причина задержки. О ней не подумал Саид.

— Домой идти не страшно, — попытался объяснить унтерштурмфюрер. — На своей земле всегда легче…

— Не из путешествия возвращаемся, — заметил Арипов. — И не с подарками, а с грехами.

— Повиниться придется. И все же суровый приговор матери солдату принять легче, чем похвалу врага.

— Солдату — да… — Арипов думал о себе: штандартенфюрер СС, кадровый офицер немецкой армии — чужой армии… Как ему вернуться домой.

— И офицеру тоже, — не отделил большой вины от малой Саид. — Если командиру поздно спасти себя, он должен подумать о подчиненных. Солдаты готовы принять приговор матери. Вину можно искупить в бою. В бою с врагом. Объявите сигнал восстания!

Прошло еще десять дней. В долине было по-прежнему тихо. Партизаны не совершали налетов на село, не тревожили полк обстрелами. Но в самом селе тишины не было. Легионеры все чаще и чаще выказывали недовольство командирами, нарушали дисциплину, грозились уйти в лес. Рашид-бек учредил военно-полевой суд и чинил расправу над непокорными. Расстрелы стали обычным явлением в полку.

А Арипов медлил.

В тот день, когда над Татрами повисли темные тучи и посыпал первый снег, поселок вроде затих. То ли безмятежность природы смирила людей, то ли отрезвил приход зимы — четвертой военной зимы. Солдаты попрятались в казармы и с тоской поглядывали на белую завесу, заслонившую мир.

Часов в шесть вечера Рашид-бек собрал в сельской школе офицеров. «Повеселиться и поговорить по душам», — предупредил он. Командиру полка все еще хотелось найти какую-то общность с подчиненными, установить искренность отношений. А возможно, была а другая причина, наверное, была. Но о ней никто не узнал.

Столы накрыли в большом классе — нашлось вино, закуска. Рашид-бек сел против двери во главе своих старших офицеров. Все были без оружия — чехлы с пистолетами, автоматы и гранаты оставили в прихожей на вешалке. Таков был порядок в легионе. Саид пришел одним из последних и устроился с краю, у выхода. Начался банкет, как именовал ужин Рашид-бек, полились речи, потекло вино. Даже в этом заброшенном у Татр селе эсэсовцы не могли не говорить громких фраз о верности фюреру и скорой победе. Победе, хотя дни Германии были уже сочтены.