— Эй, хлопец, подожди, поговорим!

Саргсян подбежал к товарищам, схватил свой автомат и стал во всеоружии лицом к врагу.

— Стой! Стрелять будем! — крикнул он.

Но те спокойно шли навстречу. Коренастый голубоглазый парень, подойдя к Саргсяну, сказал:

— Поверни-ка лучше пилотку. Я сам только тогда и успокоился, когда увидел звездочку, Раз звездочка на пилотке — значит, все в порядке, свои.

— Ну и что? — задорно спросил его Саргсян.

— Значит, свои. Меня зовут Николай Струтинский. Передайте вашему командиру, что я хочу к нему явиться. У меня тут небольшая группа есть, тоже партизаним.

Беседа приняла мирный характер. Тут же договорились о новой встрече, и Струтинский подарил Саргсяну в знак дружбы трофейный серебряный тесак, какие обычно носили немецкие коменданты районов.

По возвращении в лагерь Саргсян рассказал мне об этой встрече, но ничего не сказал о том, как он оставил оружие у товарищей и как потом бежал. Не сказал он и о подарке.

На второй день после этого разговора вышел очередной номер нашей газеты «Мы победим». В нем был помещен шарж: Саргсян, в перевернутой назад пилотке, идет важно, положив руки в карманы, а позади стоит удивленный партизан с автоматом.

Но Саргсяна в лагере уже не было, и объясниться с ним мне не удалось. По моему приказанию он отправился за Николаем Струтинским.

Вскоре они пришли.

— Привел? — спрашиваю его.

— Да, товарищ командир.

— Эту картинку видел? — Я показал ему карикатуру. Парень побледнел.

— Это правда?

— Правда.

— Как же ты позволил себе такое? Как ты мог отдать свое оружие другому?

— Виноват, товарищ командир.

— Чтобы это больше не повторялось! Пойдем. И мы пошли к тем, кого привел Саргсян.