Сайхун подумал о своем учителе, который казался старше любого старика, готовящегося покинуть этот мир. Он будет лишь крохотной искоркой, догорая растворится в ночи. Правда, его учитель утверждал, что смерть – вcero лишь изменение.

 Смерть. Да, он видел смерть. Он хотел одной лишь жизни; хотел бессмертия. Но глядя на всех тех, кто навсегда ушел из его, Сайхуна, жизни, он задумывался: действительно ли вечны разум и душа? И может ли разум действительно преодолеть смерть и обрести бессмертие?

Он услышал, как учитель снова задает ему вопрос: где находится разум? Сайхун искал бесконечно, но каждая возможность растворялась в пустоте. Может, разум существует на каком-то очень тонком, атомарном уровне? Или прячется в какой-нибудь частице? А может наоборот, он большой, как вселенная?

Все его сопротивление происходило из простой неуверенности относительно непознанного. Он увидел новую перспективу – потрясающую, широко открытую возможность: любая борьба, любые идеалы, на которых он строил свою жизнь, должны быть отброшены. Необходимо отпустить на свободу каждую частицу себя, как созданную другими, так и созданную самостоятельно с помощью инстинктов и амбиций. Разум, который яростно лепил из тела и души плотный комок того, что называлось Кваном Сайхуном, может просто расслабиться, и тогда все, чем он является, – начиная с физического;и заканчивая воображением – ослепительно взорвется, словно новая звезда.  Очутившись на вершине нового понимания, Сайхун немного задержался. Еще виднелись слабые отблески разума, еще ощущалось едва заметное дыхание человеческого существа, оставленного созерцать присущую ему нереальность. Сколько раз его учителя твердили: «Мир – это иллюзия»! Не желая вывести его из равновесия, они ждали так долго лишь затем, чтобы теперь он мог осознать: «Иллюзия – это мое я».

Именно я было придумано. Я было побочным продуктом связывания воедино сознания и материи. Я было микроскопическим осколком некоей космической мысли, которая сама по себе была лишь временным возмущением, случайным феноменом – обыкновенной рябью среди бесконечного количества непознаваемых вселенных.

Глава тридцатая  Булавка

Глава тридцатая  Булавка

Когда немного потеплело, Сайхуну добавили еще две обязанности: ухаживать за огородом и присматривать за рыбой, которую выращивали в пруду. К новым поручениям он отнесся с радостью – ему нравилось общаться с живыми существами, а наблюдение за тем, как они растут, вообще было одним из самых больших удовольствий.

Рано поутру, закончив послушания и медитации, Сайхун вышел из своей кельи, чтобы вскопать жирную землю и повыдергать сорняки. Он проверил теплицы, в которых в тепле была надежно укрыта буйная молодая поросль. Пересадив некоторые растения стройными рядами, Сайхун ласково полил ростки.