Неизвестно, сколько времени прошло, прежде чем она очнулась. Сняв рюкзак, Халли села и огляделась.
Она достала карту и в тусклом свете принялась ее изучать. Обстановка – насколько мог достать луч фонаря – не напоминала ничего из указанного на карте. Халли сделала короткие вылазки в четырех основных направлениях, пытаясь обнаружить особенности, соответствующие карте или мысленным образам. Ничего не нашла. После часовых поисков она вернулась и села у рюкзака.
Халли сбилась с пути. Без маршрута от карты толку нет.
Сколько она шла, заблудившись и даже не подозревая об этом? Когда в последний раз проверяла по карте свое местонахождение? Вспомнить не удавалось. Халли настолько устала, что не чувствовала ни паники, ни страха. Только удивление и разочарование. Как она могла совершить такой глупый поступок? Смертоносный. Губительный для нее, и не только для нее – для многих людей тоже. Зная об этом, умереть будет нелегко.
Ладно, смерть подождет. Халли слишком устала. Сначала надо поспать.
40
40
Катан стоял на западном краю сенота, в камуфляже почти невидимый на фоне лесной чащи. Они до сих пор не встретили ни нарков, ни федералов, ни диких индейцев, хотя несколько раз издали доносились звуки перестрелки – продолжительные очереди автоматического оружия, тяжелые разрывы реактивных гранат и мин. В какой-то момент грохот приблизился на расстояние не больше полумили, но в конце концов стих, и они расслабились, насколько это вообще возможно в таких операциях, как эта.
От долгого сидения в укрытии ломило кости, все тело ныло. Малая нужда заставила выйти к сеноту. Закончив, Катан рассматривал свое отражение в воде. Человек в камуфляже, с расчесанным лицом, торс что бревно, глаз не видно за темными очками, бритая голова поросла щетиной, с толстых губ свисает докуренная почти до фильтра сигарета. Он вытряхнул еще одну из пачки «Мальборо», поджег от окурка. Бросил бычок в воду. Бычок зашипел, всплыл на поверхность. Стайкс не уставал напоминать, что курение выдаст их со всеми потрохами. Но Катан, который до этого дня не сделал ни единой затяжки, уже дошел до точки. Он потер щеки – за время, пока он и Стайкс торчали в засаде, на них появилась мерзкая щетина.
Ожидание начинало действовать на нервы, в голову лезли мысли о более кровожадной расправе с теми, кого изрыгнет пещера. Прежде они договорились застрелить, выпотрошить и утопить – всех, за исключением блондинки, насчет которой у Катана были другие планы. Теперь же он сомневался, что захочет сделать кому-либо великое одолжение в виде быстрой и легкой смерти. Одним из его ценных качеств – с учетом рода занятий – была способность получать удовольствие от причинения боли другим. У Катана это выходило за пределы обычного добывания сведений, которым время от времени приходится заниматься всем спецназовцам. Работа приносила ему такое же удовольствие, какое другие испытывают от партии в гольф или хорошего ужина.