И туг Юра вспомнил все, что знал о почвах. Ведь он тоже ходил с папиными учениками «брать монолиты». Они рыли узкие глубокие ямы, окапывали в них узкий высокий столб земли. Аршин чернозема — почва, а ниже — рыжий мел и подпочва. Знал он о суглинках и супесках, о кислых почвах, об удобрениях. О солонцах и солончаках тоже говорили. Но ведь соленые почвы не плодородные, почему же на них растут полынь и другие растения?

Юра забросал вопросами Длинного. Тот, чтобы отвязаться, дал ему почитать книгу рассказов Максима Горького.

«Море смеялось!» Вот здо рово сказано. А степь может смеяться? Он вспомнил весну, тысячи журчащих ручейков в степи, тысячи солнечных зайчиков прыгали в ручеек… Степь журчала, звенела, блестела, смеялась.

Но читать эту книгу было не очень интересно. Какая-то Мальва, рыбаки — сын и отец… Он быстро просматривал страницу за страницей. Хотелось найти что-нибудь о кораблях, морских бурях и смерчах, о пиратах и таинственных островах… Ничего об этом в книге не было. Он закрыл ее и тоскливо посмотрел в окно.

— Мам, ну когда будет море?

— Ты просто замучил меня. Читай!

Она протянула Юре книгу, но, взглянув на обложку, положила ее на столик.

— Нет, Юрочка, я сама с удовольствием перечитаю ее. Тебе еще рано, не поймешь…

У Длинного оказалось несколько выпусков Ната Пинкертона. Он отозвал Юру в сторону и дал ему одну книжку.

— Почитай, а потом выменяй у ребят на папиросы.

— А они не курят.

— Так их отцы курят. Учи тебя!

Купеческий сын, пухлый и бледный четырехклассник, согласился дать за книжку пачку папирос и украл ее у отца.

— Куда вы едете? — спросил Юра.

— Покупать леса в Крыму, — ответил мальчик. — Папаня говорит, что теперь из-за беспорядков можно задешево сторговать у графов и князей леса в крымских горах…

Когда Юра отдал Длинному пачку папирос, тот недовольно сказал:

— Мало взял! Надо было торговаться и взять пять пачек. Учись, брат, в жизни брать побольше и давать поменьше.

2