Юра вспомнил Екатеринослав и, волнуясь, спросил:

— А винтовки записавшимся выдадите?

— Добровольцы получат винтовки в Феодосии, — ответил председатель, не поднимая головы от листа.

— Погляди, с кем говоришь! — улыбнувшись, сказал другой матрос из дальнего угла.

Приняв улыбку за насмешку, Юра сразу зачислил этого широколицего в свои враги.

Сережин дядя поднял голову. Увидев мальчишек, он прикрикнул:

— Киш отсюда! И Сережка, племяш, туда же… Ваше дело учиться. Ясно? Порядками в училищах мы займемся позже. — И, обращаясь к кому-то в стороне, добавил: — Надо Никандру Ильичу поручить, пусть-ка займется этим делом.

Разочарованные, шли мальчики из ревкома. Сразу пропало приподнятое радостное настроение. До каких пор их будут считать детьми! Раз революция, так революция для всех!

— Скучная революция в Судаке, — сказал Юра своим товарищам, когда они шли из ревкома. — Вот в Екатеринославе была красивая революция! Оркестры, знамена, митинги, «ура» кричали так, что охрипли. Городовых и жандармов разоружили, плевали в них… А здесь что? Флагов нет, манифестаций нет, музыки нет… Даже самого маленького восстания нет…

Юра негодовал. Ведь мог же Семен Паливода быть красногвардейцем в Екатеринославе, а он был гораздо ниже ростом, чем они сейчас, и, уж конечно, он не был, как они, охотником. Он был обыкновенным городским хлопцем, а они хорошие охотники, с оружием умеют обращаться. И ужасно глупо со стороны председателя разговаривать с ними, как с маменькиными сынками. Еще в войну восемьсот двенадцатого года дети участвовали в ней, а Никандр Ильич рассказывал о французской революции, там тоже мальчики участвовали и были героями. А председатель ревкома этого, наверное, и не знает!

Хлопцы слушали Юру, и все были с ним согласны. Они решили, что соберутся у Сережи и выскажут все свои обиды Трофиму Денисовичу совершенно откровенно.

Население Судака увеличивалось с каждым днем. Сюда, где их никто не знал, потянулись беженцы из Севастополя, Симферополя, Ялты, деятели буржуазных партий, переодетые армейские и флотские офицеры, бывшие полицейские, спекулянты. Все вздорожало. В немецкой колонии ночью под видом обыска неизвестные ограбили две семьи.

Ревком организовал самоохрану. Мальчики опять пошли в ревком. Там шло заседание, но они протиснулись в комнату. С удивлением Юра увидел здесь Юсуфа.

Председатель ревкома говорил:

— Товарищи! На помощь со стороны нам надеяться нечего. Боевые отряды черноморцев и сознательных пролетариев Симферополя, Феодосии и других городов Крыма отправились на борьбу с контрреволюцией на Дон и Кубань, под Херсон и Николаев. Мы не должны отрывать их от этого святого пролетарского дела. Мы здесь, в маленьком Судаке, сами должны обеспечить железный революционный порядок и подавлять контру, если она поднимет голову. Своими силами, товарищи, будем устанавливать советский строй жизни, своими силами защищать его от врагов.