— Это правда? — спросила графиня, выходя на террасу.

— Бежал кто-то, а откуда я знаю кто? На лбу у него не написано, — ответил Юра.

— Лиза, сейчас же поклянись на крестике, что ты от меня ничего не скрываешь.

Лиза исподлобья испуганно взглянула на Юру.

— Поклянись, Джемма! — громко сказал он.

— Почему Джемма? — удивилась Варвара Дмитриевна.

Лиза вынула крестик, висевший на шее, поцеловала и сказала:

— Клянусь, я не грешу!

— Дети, в дом! Сегодня кругом стреляют. И ты, Юра, отправляйся сейчас же домой.

Юра пошел по дорожке, а когда терраса опустела, вернулся и прошел к черному двору, чтобы убедиться, что там никого нет. Голосов на черном дворе не было слышно. Он выглянул через забор. Никого. Может быть, предупредить матроса? Юра присел на корточки, задумался: куда бы перепрятать его? Но тут, пригибаясь, с винтовкой в руке показался матрос. Пробегая, он хлопнул рукой Юру по плечу. Юра догнал его и шепнул:

— Направо, вдоль садовой ограды до пруда…

Матрос юркнул в виноградные кусты, спускавшиеся к пруду по длинному пологому склону холма. Вдоль холма тянулась узкая извилистая промоина, подходившая к самому водосливу плотины.

С чердака графского дома грохнул выстрел. Послышался конский топот, и двое курултаевцев, уже других, галопом ворвались на черный двор.

— Он там, в саду! — крикнул Осман, высунувшись из чердачного окна и показывая дулом винтовки в сторону пруда.

Курултаевцы поскакали в сад. За ними с винтовкой в руке побежал Осман. Перед виноградником всадники боязливо придержали коней и закричали:

— Сдавайся! Живой будешь! Не сдашься, застрелим, как собаку!

— Мы из Севастополя — не сдаемся! Получайте, гады! — раздалось в ответ.

Хлопнул выстрел, провизжала пуля. Осман вскрикнул и выронил винтовку.

— В винтовку попало, чуть не убил! — завизжал он. — Стреляйте, ловите!

«Последний патрон матроса!» — пронеслось в голове Юры.