продолжал напевать Семен.

Юра тихо прошмыгнул на балкон. В ночи раздался выстрел… Еще один…

8

Городок притих, замер, будто прижался к молчаливым горам и прислушивался, в ожидании новых грозных событий. Немцы приближаются к Перекопу… Одни с тревогой, другие с радостью говорили об этом. В ревкоме почти никого не осталось: солдаты, матросы, рыбаки ушли на фронт. Все боевые силы революции оставили города и поселки, чтобы идти на север, навстречу кайзеровским полчищам. В городах и городках Крыма население толком ничего не знало, питаясь слухами. Немцы-колонисты открыто ликовали. Ожили притихшие было сейдаметовские эскадроны, офицерские банды «штаба крымских войск».

В Судаке было затишье. С фронта приходили самые разноречивые слухи. По-прежнему висели красные флаги. В ночные патрули самообороны ходили по наряду от каждого дома. От Сагайдаков ходил Юсуф, а за компанию и Юра. Назначенные в патруль получали винчестеры. И Юра никак не мог понять, почему Юсуфу не доставляет ни малейшего удовольствия ходить с винчестером за спиной.

— Повоевал бы ты столько, сколько я, и тебе бы осточертело оружие!

На следующий день конная банда курултаевцев неожиданно спустилась с гор в Судак и напала на ревком. Страшной была их злоба, когда они расстреливали безоружных членов ревкома.

В тот день Юра сидел вместе с Лизой на скамейке в аллее, отгороженной от дороги высокой чугунной решеткой и густыми кустами сирени. Они решали трудную задачу. Со стороны слободки раздались одиночные выстрелы, им ответила короткая пулеметная очередь. Юра прислушался. К выстрелам он привык в последние месяцы, но пулемет… Вдруг кусты раздвинулись, и между ними просунулась голова мужчины. Опасливо посмотрев вправо и влево, человек перебежал дорожку и, тяжело дыша, присел на их скамейку. В левой руке он держал винтовку.

— Эскадронцев не видел? — тяжело дыша, спросил он.

Юра узнал это широкое, добродушное лицо с усиками. Этот матрос в ревкоме на вопрос Юры, будут ли давать оружие записавшимся в охрану, сказал председателю: «Посмотри, с кем разговариваешь». Уже потом Юра узнал, что это дядя Степана, матрос с маяка на мысе Меганом, член Судакского ревкома. Это он вместе с Трофимом Денисовичем отнял винчестер у Юры, когда тот взялся дежурить вместо Макса, пьянствующего в кофейне. Поэтому Юра не чувствовал к нему особой симпатии.

— Не видел, — ответил Юра.

— А что случилось? — спросила Лиза.