А что в Симферополе творилось одиннадцатого апреля, в день вступления Красной Армии в город! Улицы запружены народом. Тротуары, окна, трамвайные столбы и заборы-все усеяно людьми. Вооруженные рабочие патрули поддерживали полный порядок.

К пяти часам дня с Евпаторийского шоссе показались первые конники Красной Армии. И тут такое «ура» загремело над площадью, что оно даже заглушило два оркестра, игравших «Интернационал». Многие плакали, обнимались.

После приветствий торжественное шествие двинулось по городу. Впереди — представители ревкома и рабочих организаций, за ними — раненные в боях красноармейцы на повозках и освобожденные из тюрем политические заключенные. Потом батальоны советских войск. Гимнастерки пропыленные, потные, сапоги разбитые… Многие перевязаны бинтами: у кого голова, у кого рука. Но шагают стройно, гордо, железными рядами. А за ними растянулась версты на две колонна профсоюзов. Гремит «Интернационал», люди поют пролетарские революционные песни…

— Век не забуду этого дня! — закончил Максим свой рассказ.

Мальчики завороженно слушали Максима, отчаянно завидуя ему.

Все ребята в гимназии ожидали, что в связи с событиями занятия будут временно отменены. Этого не случилось. В Судак приехал конный отряд красноармейцев и пулеметчики на тачанках, побыли два дня и уехали. Занятия шли регулярно даже в тот день, когда гимназия была переименована в «Трудовую школу первой и второй ступени».

Через неделю в центре Судака, возле магазина Триандофило, на деревянном щите появились декреты и указы. Они были подписаны: «За председателя Временного рабоче-крестьянского правительства Крыма Дмитрий Ульянов».

Вокруг этой доски всегда толпился народ. И «мужской клуб», что образовался возле парикмахерской, теперь перекочевал сюда. Его завсегдатаи очень одобрили приказ об охране курортов и имений, оставленных бежавшими капиталистами и помещиками.

«Временное рабоче-крестьянское правительство ставит своей задачей немедленное превращение бывших царских и буржуазно-помещичьих курортов Крыма в места отдыха для уставших борцов пролетарской революции, красноармейцев, рабочих и крестьян и для детей трудящихся России, Украины и Крыма… Расхищение и разрушение построек, инвентаря и художественных ценностей будет караться вплоть до расстрела…»

«От это правильно, — рассуждали люди, — давно пора! Ведь разворуи из деникинской грабьармии и «союзники» обдирали Крым, как липку».

Юру особенно поразило постановление крымского советского правительства о запрещении «всякой охоты на зубров, оленей и муфлонов, населяющих важные для науки леса крымского народного заповедника».