Путь казался бесконечным, хотя я понимала, что вряд ли мы сошли с судна слишком далеко от города. Ровно настолько, чтобы никто посторонний не услышал взрыва, не увидел пожара, не учуял запаха дыма. Река скроет все следы преступления, и никто ничего не узнает.

С каждой минутой мое положение было все более невыносимым. И речь шла не только о моей предполагаемой участи. Было банально неудобно. Висеть вниз головой, когда пот заливал глаза, впитывался в волосы, делая их похожими на мятые космы, пытаться оттянуть узел на запястьях, причиняя себе лишнюю боль, буквально вдавливаясь туловищем в тело своего похитителя. Я уже не сдерживала слез, лишь прикрыла глаза, чтобы не видеть тех, кто меня окружает. Было плевать, что они видят мои слезы. Впрочем, их лица были настолько пусты и равнодушны, что я всерьез стала надеяться, что они просто не обращают на меня внимание, а относятся как к еще одной поклаже, которую необходимо доставить к месту назначения.

Я сразу почувствовала тот момент, когда мы вышли из джунглей. Аромат трав, цветов и зелени сменился запахом пота, гари и бензина. Кэп и его люди не стали входить в город, остановившись у его границ. Один из безмолвных теней незаметно исчез, и появился спустя четверть часа, что-то тихо сообщив начальнику. И мы снова отправились в путь, на этот раз не долгий. Всего лишь до ближайшего хлипкого домика, больше напоминавшего заброшенную хижину.

Возможностью уединения здесь и не пахло, что, впрочем, меня это не пугало. Мысль о том, что придется снова остаться один на один с кэпом страшила куда сильнее. Наш первый привал за много часов прошел в напряженном молчании. Ростовские вели себя неестественно тихо, стараясь не привлекать внимание кэпа и его людей. Сейчас их поведение сильно напоминало то, как себя вел Паулино перед смертью. Неужели они смирились со своей участью? В любую минуту готовы умереть?

Мои мысли прервало движение кэпа. Он направлялся в сторону старика, который едва это заметив, весь подобрался, словно готовясь бежать или прикрывать себя руками от побоев.

— Отдай мне его, — своим мягким голосом произнес кэп.

— Отдать что? — Ростовский напрягся, его нижняя губа плаксиво скривилась. Да, потрепало его психику это путешествие.

— Ты знаешь, — настаивал кэп, но когда решил, что старик чересчур тянет время, схватил того за грудки и обшарил все карманы. Странника он нашел в потайном, возле самой груди. Он был завернут в белую не первой свежести тряпицу, и когда предстал глазам присутствующих, в грязной старой комнате, вокруг нас словно что-то неуловимо изменилось. Он будто излучал свет, делая это место каким-то таинственным, чарующим и необыкновенным. Его размеры впечатляли, и не оставляли сомнения, что камень настоящее сокровище.