В 23.57 разведчик выключает «Браун», меняет в приемнике лампу, подсоединяет приставку-передатчик. Пальцы привычно ложатся на ключ. Как только часы начинают бить двенадцать, Побережник вызывает Центр. Получив ответ, сразу сыплет в эфир пулеметную дробь цифрогрупп. Секундная пауза, чтобы сменить кварц и перейти на другую волну. И вновь звучит морзянка. Сеанс длится не более полутора минут, чтобы немецкие «слухачи» не успели запеленговать передатчик. В следующий раз «Волга» выйдет в другом диапазоне, а во время передачи еще дважды сменит волну.
Теперь прием. Перед ним уже лежит листок бумаги, в руке — остро отточенный карандаш немецкой фирмы «Фабер», мягкий, очень удобный для записи. Разведчик улыбается: забавно, против немцев используется немецкий приемник и немецкий карандаш. Но вот раздается позывной «Волги», и он весь превращается во внимание. Московский оператор работает виртуозно. Побережник едва успевает записывать пятизначные шифрогруппы. От напряжения деревенеют пальцы. «Кама» заканчивает передачу клером: «Желаем успеха!» — и умолкает.
Теперь нужно расшифровать текст. Слово за словом складываются лаконичные фразы:
«Просим подробно освещать: состав германского флота, базирующегося на болгарские порты; перевозки по Дунаю; прибытие и выход в море кораблей всех классов. Детально сообщайте о всех мероприятиях немецкого командования, проводимых в Болгарии. Для быстрейшей победы над германским фашизмом сосредоточьте все силы на выполнение этих задач».
«Просим подробно освещать: состав германского флота, базирующегося на болгарские порты; перевозки по Дунаю; прибытие и выход в море кораблей всех классов. Детально сообщайте о всех мероприятиях немецкого командования, проводимых в Болгарии. Для быстрейшей победы над германским фашизмом сосредоточьте все силы на выполнение этих задач».
Ничего особенного не произошло. Как обычно горит на столе лампа под абажуром. Деловито шуршит под половицей мышь. С олеографии на стене парадно улыбается отпрыск Саксен-Кобургской династии Борис III, с отнюдь не царскими кирпичными скулами и тоненьким, в ниточку, английским пробором. И все-таки даже такой, в силу необходимости мимолетный контакт со своими много значит для разведчика.
— Каждый раз, когда я принимал передачи Центра, у меня от волнения сжималось сердце, — признается Побережник. — Старался успокоить себя мыслью, что, находясь в тылу врага, я все же чем-то помогаю Родине, приношу какую-то пользу. Надежная двусторонняя связь позволяла регулярно передавать данные о передвижениях немецких войск, прибытии и дислокации новых частей, их вооружении, строительстве укреплений на побережье. Особенно подробно я сообщал о действиях германского флота на Черном море, информировал о том, что происходит в портах Русе, Варне, Бургасе, через которые шли подкрепления на Восточный фронт. — Семен Яковлевич ненадолго умолкает, а потом немного смущенно говорит: — За передачу ценной разведывательной информации я несколько раз получал благодарности. А однажды принял такую радиограмму: