Сепо попытался с ним спорить:

— Кукоа, без Сепо ты заблудишься в горах, и Кара-Ки рассердится. Ты не видел, как она по-настоящему сердится. Это зрелище только для очень храбрых.

— Посмотри туда. — Дэниэл показал наверх, на вершины, видные в облаках. — Там холод, какого не знает ни один бамбути. Белым сияет лед и снег; он такой холодный, что обожжет тебе кожу.

И Дэниэл пошел дальше один, неся драгоценные кассеты под курткой, поближе к телу, пересек горы ниже морены ледника Руватамагуфа и через два дня после расставания с Сепо оказался в Заире. Он обморозил три пальца на руке и один на ноге.

Районный полицейский комиссар в Митсоре привык к беженцам из-за гор, но ему редко приходилось видеть белое лицо, английский паспорт и пятидесятидолларовую купюру. Этого беженца он не стал отправлять обратно.

Два дня спустя Дэниэл на пароходе плыл по реке Заир, а еще через десять дней сошел с самолета в Хитроу. Кассеты по-прежнему лежали у него в кармане.

Из своей квартиры в Челси он позвонил Майклу Харгриву в посольство в Кахали.

— Милостивый боже, Дэнни! Нам сообщили, что вы с Бонни Мейхон пропали в лесу у Сенги-Сенги. Армейские патрули искали вас.

— Насколько безопасна эта линия, Майк?

— Ну, своей репутацией я бы не поручился.

— Тогда все расскажу при следующей встрече. А пока вышли мне, пожалуйста, пакет, который я просил тебя сохранить. Перешли его мне со следующей дипломатической почтой.

— Подожди, Дэнни. Я отдал пакет Бонни Мейхон. Она сказала, что ты попросил ее забрать пакет.

Дэниэл на несколько мгновений замолчал. «Курица. Отдала прямо им в руки. Что ж, тут и сказочке конец».

— Она мертва, Майк, точно мертва. Отдала им пакет, и они ее убили. Сочли меня мертвым и убили ее. Просто и аккуратно.

— Кто «они»? — потребовал ответа Майкл.

— Не сейчас, Майк. Сейчас не могу сказать.

— Прости за пакет, Дэнни. Она была очень убедительна. Но мне не следовало уступать. Должно быть, старею.

— Особой беды нет. У меня есть более сильное средство.

— Когда я тебя увижу?

— Надеюсь, скоро. Я дам тебе знать.