Метьюн показал дорогу и Коффин пошел за ним.

— Орере, приготовь, пожалуйста, нам чаю. С сахаром и сливками.

Слуга-маори слегка кивнул, и вышел из комнаты. Это делало честь Метьюну, как человеку, что он позволял себе держать слуг-маори в такое время.

— Я слышал о том, что на сегодня у вас намечалось какое-то совещание, — сказал Метьюн.

Коффин кивнул.

— Я только что оттуда.

— Ну и как? Решили что-нибудь?

Выглядел Метьюн совсем так же, как старый моряк. Седина. Усталость в глазах. Морщины. Однако, голос его на проповедях разносился с кафедры звонко и чисто.

— А ты разве на что-нибудь надеялся? — спросил с печальной улыбкой Коффин, помешивая в своей чашке сахар. — Шуму было много, это да. Впрочем, не от большого веселья.

Метьюн понимающе кивнул.

— Молодежь, типа Раштона, видит все в исключительно дурном свете и ни на что уже не надеется. Каждое новое утро они считают последним в своей жизни. Уоллингфорд, — самый умный и подающий больше всего надежд из новичков, — все обсуждение просидел на своем стуле, как Будда. Если у него и есть какие-то свежие мысли, то он, видимо, решил не делиться ими с нами. Мак-Кейд, я, да и некоторые другие, кто уже долго здесь живет и работает, кое-как продержимся. Что же касается будущего всей колонии… — Он покачал головой. — Не знаю. Прямо скажу: не знаю. Будет тяжко. Бывают времена, когда я думаю, что все было намного проще, когда мы заботились только о льне, сосне и роме.

— Согласен, что тогда все было проще. Проще, но не лучше.

— Тут ты прав, отец, — улыбнулся Коффин.

Слуга принес еще горячие пшеничные лепешки с маслом и джемом. Коффин с жадностью набросился на них.

— Хороший день, но приближается плохая погода. И в переносном смысле тоже. Как у тебя у самого-то?

— Нормально пока. Коллекции, конечно, придется спустить, но меня больше беспокоят не деньги. — Он опустил свою чашку на стол. — Чего не скажешь о большинстве моих коллег.

— Да. Насколько я помню, ты действительно никогда особенно не рвался к комфорту. Он приходил к тебе как-то сам по себе.

— Спасибо.

— Лично я, — продолжал священник, — стал бы трудиться хоть в маорийской хижине, если бы это было нужно Богу. Меня сейчас беспокоит больше другое. — Священник грустно поджал губы. Потом продолжил: — Тебе это покажется странным, Роберт, но я скажу, что большинство маори, обращенных в христианство, сделали это из-за того, что поверили в то, что Бог действительно помогает нам, пакеа. Они полагали, что стоит им стать христианами, как Бог тут же станет помогать и им. Однако, очень скоро выяснилось, что перемена веры не несет с собой незамедлительного улучшения материального благосостояния. В результате очень многие разочаровались и оставляют сейчас новую веру для того, чтобы вернуться к древним языческим суевериям. Но это еще не самое печальное.