Вслед за «Вильгельмом Густлофом» отвалил от причальной стенки двадцатитысячетонный теплоход «Ганза», потом — турбоход «Геттинген» водоизмещением почти 6200 тонн, другие, более мелкие суда. Колонна транспортов и кораблей охранения растянулась на несколько миль…
Первые часы плавания прошли благополучно. Палубная команда навела наконец-то относительный порядок. Шум и суета в помещениях и на всех палубах постепенно умолкали. Мерная дрожь от ритмично работающих двигателей, легкое покачивание судна, яркое освещение в каютах, даже переполненных людьми, располагали к умиротворению, покою, блаженству. Кое-кто из пассажиров уже представляя себя фланирующим по улицам Гамбурга и Киля. Многие господа офицеры и чиновники вскоре потянулись кто к шнапсу, кто к картам. Только глубоко внизу, в трюмах и кубриках нижних палуб, продолжалась еще борьба за сидячие и лежачие места. Лишь вмешательство крепких малых из полевой жандармерии умерило пыл соискателей удобств.
А над морем свирепствовала снежная круговерть. Пронзительный ветер с воем проносился по верхней палубе, хлопал брезентовыми чехлами спасательных шлюпок, свистел в вантах и реях. То и дело приподнимая парусиновый уголок, врывался в осушенный плавательный бассейн, где, сбившись в кучу, дрожали от холода сотни неудачников.
«Сумеречная тьма опускается на Балтийское море, на «Густлоф», на миноносец «Леве» и на все другие немецкие корабли, которые находились в этот час поблизости, хотя их и не было видно, — писал впоследствии военный историк Пфитцманн в журнале «Марине». — …Подобно урагану, шторм ревет в снастях и зенитных установках верхней палубы. Сигнальщики, дежурящие на открытом мостике, ежеминутно протирают свои бинокли от снега, но из-за плотного снежного урагана они определенно ничего не могут видеть»…
«Сумеречная тьма опускается на Балтийское море, на «Густлоф», на миноносец «Леве» и на все другие немецкие корабли, которые находились в этот час поблизости, хотя их и не было видно, — писал впоследствии военный историк Пфитцманн в журнале «Марине». — …Подобно урагану, шторм ревет в снастях и зенитных установках верхней палубы. Сигнальщики, дежурящие на открытом мостике, ежеминутно протирают свои бинокли от снега, но из-за плотного снежного урагана они определенно ничего не могут видеть»…
Между тем в салонах и роскошных каютах верхних палуб сановники, все эти «крайс»-, «виртшафтс»-, «гебитс»-и прочие фюреры и ляйтеры, утомленные суетой и приняв плотный обед, уже располагались поспать.
Напряженно работали машины. Торопясь поскорее уйти от неприветливого уже берега, капитан дал полный ход. Изредка, наткнувшись на крупную встречную волну, лайнер неторопливо кланялся, неспешно выпрямлялся и продолжал свой путь. Но когда конвой приблизился к полуострову Хел, к открытому морю, изменился характер качки. Мощные волны стали все чаще бить в борт. Махина лайнера некоторое время сопротивлялась их натиску, а потом начала медленно и плавно валиться то на правый, то на левый борт.