И они ушли.

Поведение полицейских показалось Анне очень подозрительным. Аояма был всегда любезен, а сегодня едва кивнул и чуть ли не бегом устремился наверх. Второй полицейский явно сторожил ее, чтобы она куда не ушла… Анна заволновалась. Она вдруг ясно осознала опасность. Конечно же частые помещения Аоямы за последние три недели как-то связаны с сегодняшним днем, а история с мотоциклистом лишь предлог. «Случилось что-то ужасное, — подумала она, — нужно спрятать сундук с аппаратурой и что-то сделать с документами…»

Анна поспешила к лестнице, ведущей наверх, но тут с грохотом распахнулась входная дверь — и в прихожую вломились полицейские. Один из них бросился к ней, поймал за руку, тут же подскочили другие полицейские и вцепились в нее, крепко держа, словно какое-то чудовище.

Они трясли ее за плечи, громко допытывались, нет ли в доме адской машины.

— Нет, — сказала она, взволнованно думая в это время о Максе. «Значит, его забрали… А у него плохо с сердцем».

Полицейские осторожно приступили к обыску. Их набилось в квартиру не меньше двадцати человек во главе с прокурором.

Высокий, тщедушный прокурор, со странно маленькой, вытянутой головой на тонкой шее, смешно подпрыгивал и тыкал своими кулаками в лицо Анны.

— Говори правду, я тебе покажу! — верещал он.

Полицейские открывали шкафы, чемоданы и вот открыли сундук, в котором была спрятана радиоаппаратура, фотоаппарат и деньги. Прокурор издал торжествующий клич и прыгнул к сундуку.

— Назад! — властно крикнул пожилой, коренастый сержант. — Возможно, заминировано, — объяснил он прокурору.

Все замерли на месте и словно онемели. Анна увидела, как побелели их физиономии, превратившись из желтых в зеленые. Они долго молча смотрели друг на друга, даже руки Анны отпустили. Она мигом воспользовалась их замешательством: прислонилась спиной к шкафу, загородив маленький выдвижной ящичек, где хранились катушки с фотопленками.

— Так и будем стоять? — нетерпеливо сказал прокурор сержанту.

Тот осторожно приблизился к сундуку и начал тщательно его обследовать. Пот градом катился по его лицу. Анна не без любопытства наблюдала всю эту сцену. «Шакалы трусливые», — презрительно думала она.

— Можно осматривать, — сказал наконец сержант, вытирая лицо бумажным платочком.

Все ожили, словно марионетки, которых дернули за веревочки. Прокурор первый прыгнул к сундуку.

— Те-те-те… — заверещал он, осматривая содержимое сундука. — Несите все в машину, — распорядился он и снова приступил к Анне.

— Говори, где спрятано остальное? — прокричал он громко и отрывисто.