Глава XLII

Глава XLII

Том Сойер возвращается раненый. — Рассказ доктора. — Доктор оказывает Джиму большую услугу. — Том сознается. — Прибытие тетушки Полли. — Где же письма?

Том Сойер возвращается раненый. — Рассказ доктора. — Доктор оказывает Джиму большую услугу. — Том сознается. — Прибытие тетушки Полли. — Где же письма?

Утром, еще до завтрака, старик Фельпс съездил опять в город, но и на этот раз не привез решительно никаких известий об отсутствовавшем племяннике. Те тушка Салли и ее муж — оба сидели поэтому за столом, погрузившись в глубокие грустные думы. Они ничего не говорили и не ели. Даже кофе в чашках у них совершенно остыл. Под конец старик Фельпс спросил:

— Передал я тебе письмо?

— Какое письмо?

— То, которое я привез вчера из почтовой конторы.

— Нет, ты мне его не передавал.

— Ну, значит, я о нем забыл.

Пошарив предварительно у себя в карманах, дядюшка вспомнил, что куда-то его положил, встал из-за стола и вскоре вернулся с письмом в руке. Взглянув на адрес, тетушка сказала:

— Да ведь это письмо из С.-Питерсбурга! Оно от сестры.

Я нашел, что мне было бы опять до чрезвычайности полезно пройти прогуляться и таким образом поразмыслить о новых осложнениях, выпадавших мне на долю, но был до такой степени ошеломлен, что чувствовал себя не в силах шелохнуться. Прежде чем тетушка успела распечатать письмо, она выронила его из рук и бросилась опрометью из комнаты. Дело в том, что она увидела нечто совершенно для себя неожиданное. Зрелище это, признаться, поразило также и меня самого. Это был Том Сойер, лежавший на матрасе. Его сопровождали старик доктор, Джим, в ситцевом платье тетушки с руками, связанными позади, и целая толпа народа. Я засунул письмо в первое же благонадежное место и тоже устремился навстречу подходившей процессии. Тетушка Салли бросилась к Тому и, задыхаясь от рыданий, воскликнула:

— Он умер, умер!..

Том повернул голову и пробормотал что-то, свидетельствовавшее, что голова у него не совсем в порядке. Тетушка подняла тогда руки к небу и воскликнула:

— Слава Богу, он жив! И этого для меня довольно!

Поспешно поцеловав Тома, она устремилась домой приготовить ему постель и на бегу отдавала приказания направо и налево не только своим собственным неграм, но и всем вообще людям, попадавшимся ей навстречу.

Меня интересовало, что сделают с Джимом, а по тому я пошел за провожавшей его толпой, тогда как оба старичка, доктор и дядюшка Фельпс, отправились с носилками Тома домой. Толпа, за которой я шел, обнаруживала сильное раздражение. Слышались голо са, горячо настаивавшие на необходимости повесить Джима для острастки всем окрестным неграм: по край ней мере, они не станут тогда устраивать побеги таким коварным и злокозненным образом и держать по не скольку дней и ночей в смертельном страхе целую семью порядочных людей. Другие голоса возражали против повешения, указывая на то, что Джим прежде всего чужой негр, владелец которого непременно найдется и заставит уплатить себе полную стоимость невольника. Эти соображения до некоторой степени ох ладили умы, так как, в большинстве случаев, люди, наиболее расположенные повесить проштрафившегося в чем-нибудь негра, наименее расположены платить деньги за удовольствие, которое могли бы себе таким путем доставить.