Он подошел к ней, поглядел через плечо и почувствовал невольное желание заплакать. «Бедный малютка! Если бы он был здесь!» – «Если бы он был здесь, ты была бы благоразумнее». – «Какие добрые глаза». – «Да, твои». – «Почти, но рот у него был твой». – «Можно подумать, что он улыбается…». – «Когда он был здесь, хорошие отношения не покидали нас». – «Я потому и плачу. Я одна. Если бы ты хоть раз поплакал со мной!» – «Я плакал в день похорон, но скрывал от тебя свои слезы. Я был опечален, но, тем не менее, заставлял себя улыбаться». – «В таком случае, – сказала она, зарыдав, – нет причины меня гнать отсюда». – «Но ты сама оставляешь меня». – «Я?!» Он обнял жену, и они вместе плакали, целовали портрет – и забыли все, что было между ними плохого.

Несколько минут спустя, вешая портрет на место, он говорил: «Милая моя, это очень хорошо, но нужно, чтобы у него был брат».

Так как Луиза плакала, Панафье обнял ее, говоря, что пора ложиться спать. Луиза перестала плакать.

Два раза в течение ночи в квартиру Панафье стучались, но он не открывал дверь. На другой день утром он отправился к братьям Лебрен, и оказалось, что это они присылали за ним ночью.

Дело в том, что среди ночи к ним приезжала смертельно напуганная сестра. Андре так и не возвратился домой. Что с ним могло случиться? Оставил ли он навсегда Маргариту, или с ним случилось какое-нибудь несчастье?

Братья не стали успокаивать молодую женщину, так как им в голову пришла ужасная мысль – Андре не возвращался, следовательно, он был тем самым человеком, которого похитили в прошлую ночь. Следовательно, Андре и был тот Аббат, или Рауль, – тот убийца женщин, которого они искали так давно. Андре – их друг, их брат, отец их племянника – совершил убийство на улице Фридлан, из-за которого и погиб их отец.

Братья переглянулись, но ничего не сказали.

Спеша поскорее разрешить мучившие их сомнения, они ночью посылали за Панафье, чтобы он поскорее отвез их к тому человеку, которого похитили на улице Омер. Они хотели как можно быстрее узнать правду, какой бы ужасной она ни была. Посланный не достучался, а Панафье, придя к ним, извинился за то, что не ночевал дома. Братья сделали ему знак, чтобы он ничего не говорил при их сестре, которая сидела, закрыв лицо руками, и плакала.

– Боже мой, – говорила она, – возврати мне его ради моего ребенка. Боже, сделай так, чтобы с ним ничего не случилось. Увидевшись с ним, я забуду все, что выстрадала.

Братья вышли с Панафье, и, спускаясь по лестнице, сказали:

– Вы должны сейчас же повезти нас к человеку, которого арестовали.