На другом конце корабля – я и тут могу дать самый точный отчет – находятся: второй помощник, которого можно назвать либо Меллером, либо Сиднеем Вальтгэмом, – сильный человек нашей породы, но ренегат; три висельника, убийцы и шакалы, Берт Райн, Нози Мёрфи и Кид Твист; затем мальтийский кокни и слабоумный грек Тони; Фрэнк Фицджиббон и Ричард Гиллер, оставшиеся в живых из трио «каменщиков»; Антон Соренсен и Ларс Якобсен, глупые матросы-скандинавцы; Дитман Олансен, Джон Хаки и Артур Дикон, торговец белыми рабами; Карлик, клоун-полукровка; Гвидо Бомбини, итальянская собака; жестокие Энди Фэй и Муллиган Джекобс; три мечтателя с топазовыми глазами, не поддающиеся никакой классификации. И еще: Исаак Шанц, раненый еврей; Боб, перезрелый идиот; легкораненый слабоумный фавн; Нанси и Сёндри Байерс, два совершенно безнадежных и бессильных боцмана; и, наконец, «морской адвокат» Чарльз Дэвис.

Таким образом, их двадцать семь человек против нас одиннадцати. Среди них имеются определенно сильные, хоть и порочные люди. И у них можно найти рабов и слуг. И слабые, вроде Соренсена, там найдутся. Якобсен и Боб не кем иначе, как рабами, быть не могут. Рабы в шайке висельников!

Я забыл рассказать о том, что случилось после того, как мистер Пайк выпустил все свои заряды и очистил палубу. Корма была в полном нашем владении, и днем мятежники были лишены какой бы то ни было возможности напасть на нас. Маргарет, в сопровождении Вады, спустилась вниз для того, чтобы убедиться в надежности дверей, которые справа и слева выходили из каюты прямо на главную палубу. Двери были заперты и плотно замкнуты изнутри точно так же, как и в тот день, когда мы начали наш обход мыса Горн.

Мистер Пайк поставил одного из парусников у штурвала, а буфетчика, освобожденного от обязанностей рулевого, направил наблюдать за лагом, тащившимся за кормой. Маргарет возвратила ему нож, и он держал его в руке, когда его внимание было неожиданно привлечено за корму, к нашему кильватеру.

Мике Циприани и Билль Квигли умудрились ухватиться за медленно подвигающийся вперед лаг-линь и плыли, держась за него. А «Эльсинора» шла вперед именно с той скоростью, которая позволяла им держаться на поверхности воды. Над ними и около них летали жадные, голодные альбатросы и другие хищные птицы с Горна. В тот миг, когда я заметил людей за бортом, одна огромная птица, длиной по меньшей мере в десять футов и с десятидюймовым клювом, опустилась на итальянца. Освободив одну руку, он ножом ударил ее. Посыпались перья, и отброшенный ударом альбатрос неуклюже шлепнулся в воду.