– Да, Нам-Бок вернулся.

На этот раз говорил сам Нам-Бок; он перешагнул через борт и стоял одной ногой на суше, другой – на байдарке. Опять его горло напряглось, и видно было, что он с трудом подыскивает забытые слова. И когда он их наконец выговорил, они были странны на слух, и гортанные звуки сопровождались каким-то причмокиванием.

– Привет, о братья, – сказал он, – братья тех лет, когда я жил среди вас и попутный ветер еще не унес меня в море.

Он ступил на песок и другой ногой, но Опи-Куон замахал на него руками.

– Ты умер, Нам-Бок, – сказал он.

Нам-Бок рассмеялся.

– Взгляни, какой я толстый.

– Мертвые не бывают толстыми, – согласился Опи-Куон. – Ты хорошо упитан, но это странно. Еще ни один человек, ушедший с береговым ветром, не возвращался по пятам лет.

– Я возвратился, – просто ответил Нам-Бок.

– Тогда, быть может, ты тень. Проходящая тень Нам-Бока, который был. Тени возвращаются.

– Я голоден. Тени не едят.

Но Опи-Куон был смущен и в мучительном сомнении провел рукой по лбу. Нам-Бок тоже был смущен; он обводил глазами лица стоявших перед ним рыбаков и не видел в них привета. Мужчины и женщины шепотом переговаривались между собой. Дети робко жались за спины старших, а собаки, ощетинившись, скалили морды и подозрительно нюхали воздух.

– Я родила тебя, Нам-Бок, и кормила тебя грудью, когда ты был маленький, – жалостливо молвила Баск- Ва-Ван, подходя ближе. – И тень ты или не тень, я и теперь дам тебе поесть.

Нам-Бок шагнул было к ней, но испуганные и угрожающие возгласы заставили его остановиться. Он сказал на непонятном языке что-то очень похожее на «о черт!» и добавил:

– Я человек, а не тень.

– Что можно знать, когда дело касается неведомого? – спросил Опи-Куон отчасти у самого себя, отчасти обращаясь к своим соплеменникам. – Сейчас мы есть, но один вздох – и нас нет. Если человек может обратиться в тень, то почему тень не может обратиться в человека? Нам-Бок был, и его нет. Это мы знаем, но мы не знаем, Нам-Бок ты или его тень?

Нам-Бок откашлялся и ответил так:

– В давно прошедшие времена, Опи-Куон, отец твоего отца ушел и возвратился по пятам лет. И ему не отказали в месте у очага. Говорили… – Он значительно помолчал, и все замерли, ожидая, что он скажет. – Говорили, – повторил он внушительно, рассчитывая на эффект своих слов, – что Сипсип, его жена, принесла ему двоих сыновей после его возвращения.

– Но он не вверялся береговому ветру, – возразил Опи-Куон. – Он ушел в глубь суши, а это так уж положено, что по суше человек может ходить сколько угодно.

– Так же точно и по морю. Но не в том дело. Говорили… будто отец твоего отца рассказывал удивительные истории о том, что он видел.