— Когда наивысшая точка прилива? — спросил Демин.
— Осталось ждать минут сорок.
Техник-лейтенант Мазуренко (пришлось-таки ему поработать за механика в этом рейсе) поднялся из машинного отделения, наклонившись к Завьялову, сказал шепотом:
— Там вода начала прибывать в трюме — пошевельнуло нас с камня.
— А ты что, не знаешь, что делать, механик? Давай помпы. Пожарную приготовь.
Завьялов боком, протискивая грузное тело в узкий проход, стал спускаться по трапу вниз.
ПОСЛЕДНИЙ ПАТРОН
ПОСЛЕДНИЙ ПАТРОН
Резкие выкрики встревоженных чем-то чаек — «киа, киа, киа» — вывели Соболева из оцепенения.
Он все время наблюдал за птицами. Если бы поблизости показалось судно или лодка, то взбудораженные чайки, как разведчики, тотчас донесли ему об этом. Чуткие птицы служили ему и своеобразным барометром. Еще с детских лет он запомнил две короткие поговорки: «Чайка села прямо в воду, жди хорошую погоду». И еще — «Чайка ходит по песку, моряку сулит тоску».
Увы, ничего, кроме тоски, чайки в этот день не сулили. Они не качались, подобно белым поплавкам, на волнах, а расположились на уступах скалы в расщелинах, изредка устраивая небольшие перепалки из-за удобного местечка.
Кто же все-таки вспугнул птиц?.. Пошатываясь, летчик покинул погасший маяк и добрел до края обрыва.
Несколько камешков, сорвавшись, с дробным стуком покатились вниз, но чайки не обратили на это внимание, они роем вились над торчавшими из воды камнями.
Что это? Там, внизу, в тускло поблескивающей воде, среди валунов, лениво шевелилось что-то темное, большое, словно водолаз выходил на поверхность.
Иван присмотрелся — тюлень! Выставив из воды любопытную морду, он водил выпуклыми глазами, топорщил смешные, жесткие стрелочки усов.
Если удастся подстрелить зверя да спустить шлюпку…
И тут Соболева потрясла неожиданная догадка: постой, ты забыл об огне выстрела! Молниеносной вспышкой не зажечь костер, но если направить ее в ацетилен, сочащийся из баллона, то… Неужели спасение снова в его руках?
«Плыви, тюлень. Без еды я еще продержусь как-нибудь, без огня — нет. Плыви».