Недолго продолжался бой. Вскоре четверо братьев были убиты, а секира и дубина продолжали неистовствовать. Тогда остальные, разъяренные тщетностью борьбы, бросились бежать.

— Эй, сыновья Непобедимого, стойте, не бегите так стремительно! — закричал Умелопогас. — Я прощаю вас, оставайтесь мести мои шалаши и возделывать мои поля с остальными бабами крааля! Советники, битва закончена, пойдемте в шалаш вождя, где Мезило ждет нас! — Он повернулся и пошел с Галаци, а за ним, молча, пораженная виденным, следовала толпа.

Добравшись до шалаша, Умелопогас сел на то место, где еще утром сидел Джиказа. Зинита принесла воды, чистую тряпицу и омыла ему рану от копья. Он поблагодарил ее, но когда она хотела омыть еще более глубокую рану Галаци, тот грубо отстранил ее и сказал, что не нуждается ни в какой женской возне. Умелопогас обратился к сидевшему перед ним перепуганному Мезиле Борову.

— Ты, кажется, сватал девушку Зиниту, даже насильно преследовал ее? Я предполагал убить тебя, но на сегодня довольно крови! Приказываю тебе поднести свадебный подарок этой девушке, которую я сам возьму в жены. Ты подаришь ей сто голов скота! А потом, Мезило Боров, удались отсюда, из племени Секиры, пока не случилось с тобой чего-нибудь худшего!

Мезило вышел с позеленевшим от страха лицом. Пригнав все сто голов, он быстренько убрался, наверное, в крааль Чаки. Зинита следила за его бегством, радовалась, что красивый победитель взял ее себе в жены.

Между тем советники и военачальники преклонились перед тем, кого они прозвали Убийцей, воздавая ему почести, как вождю, как владельцу секиры.

Став вождем многочисленного племени, Умелопогас возвысился, разбогател скотом, обзавелся женами. Никто не смел ему перечить. Изредка, правда, какой-нибудь смельчак дерзал вступить с ним в поединок, но никто не мог победить его. Галаци также возвысился, но мало жил с племенем. Он больше любил дикие леса, высокие горы и часто, как и раньше, носился по лесу, по равнинам, сопровождаемый волками-привидениями.

Умелопогас реже охотился с волками. Он проводил ночи с Зинитой, которая любила его и рожала ему детей.

Глава XVIII Проклятие Балеки

Глава XVIII

Проклятие Балеки

Снова, отец мой, возвращаюсь к началу, как река течет с верховьев. Я расскажу о событиях в краале Гибамаксегу, прозванном белыми Гибеллик или крааль Погибель стариков, потому что Чака умертвил всех старцев, непригодных к войне.

В знак печали по погибшей от его руки матери Чака назначил траур на целый год, и никто не смел ни детей рожать, ни жениться, ни есть горячей пищи. Вся страна стонала и плакала, как плакал сам Чака. Беда ждала смельчака, рискнувшего появиться перед царем с сухими глазами.