— Этот перстень, отданный впоследствии кормилице доньи Хуаны, должен был, по мнению герцога, еще сильнее запутать ситуацию. Понимаете ли вы теперь все коварство этого адского замысла?

— О, это ужасно! — прошептала она горестно. — Но эта молодая особа?…

— Я решительно не знаю, кто она; вероятно, также похищена для гнусных планов мщения против вас и против меня… Вы и теперь все еще готовы простить вашего отца?

— Повторяю вам, он мой отец, а Господь в своем неисчерпаемом милосердии сделал из прощения самую сладостную и самую великую добродетель.

Монбар устремил на нее взгляд, исполненный глубокой нежности, поцеловал ее в лоб и вышел из каюты, оставив донну Клару наедине с сыном.

Разговор матери с сыном продолжался несколько часов, пролетевших для них как одно мгновение; только когда солнце исчезло за горизонтом и темнота окутала землю, Монбар опять пришел в каюту.

— Вы счастливы? — спросил он донну Клару, улыбаясь.

— Так счастлива, — ответила она, — что опасаюсь за будущее.

— Будущее принадлежит Богу.

— Это правда, — сказала донна Клара, опуская голову; внезапно встрепенувшись и указывая Монбару на сына, она сказала твердо: — Поручаю его вам.

— Вооружитесь мужеством; я ручаюсь вам за него, — ответил он спокойно. — Капитан, — обратился он к молодому человеку, — велите поднять три зажженных фонаря на фок-мачте, пора сниматься с якоря.

Франкер тотчас вышел исполнить полученное им приказание.

— Вам надо немного отдохнуть, — заметил Монбар, — эти волнения убивают вас.

— Нет, — ответила донна Клара, указывая на распятие, висевшее на стене, — я буду молиться Тому, Кто держит нашу участь в своих руках, сжалиться над нами.

Монбар поклонился и вышел, ничего не ответив.

Приказание, отданное адмиралом, было тотчас исполнено. При появлении трех фонарей на фок-мачте все корабли начали выстраиваться по предписанному порядку и прошли мимо Маракайбо.

Шли всю ночь. К трем часам утра легли в дрейф на два часа. На восходе солнца все увидели испанскую эскадру, расположившуюся на якоре перед Голубиным островом, укрепления которого, полностью восстановленные, казалось, грозно ощетинились пушками.

Вице-король, корабль которого находился в центре узкой горловины, отделяющей Сторожевой остров от Голубиного, грозно принял неприятеля, дерзость которого казалась ему безумной.

Брандер шел во главе флибустьерского флота. Командующий испанским соединением, приняв его за адмиральский корабль, позволил ему приблизиться, удивляясь, что с такой многочисленной командой и на таком коротком расстоянии он не начинает битвы. Он предположил, что флибустьеры, по своему обыкновению, хотят идти на абордаж. Убежденный в этом, он велел приостановить пальбу с намерением разгромить флибустьеров, когда они подойдут борт о борт. Эта ошибка испанцев принесла огромную пользу Монбару; действительно, нескольких выстрелов, хорошо направленных, было достаточно, чтобы потопить этот корабль.