Внутри танка события развивались не менее драматично: очнувшийся охранник схватил Броди и со всего маху швырнул его на орудие, разбив ему голову. Броди скользнул на пол, он был почти без сознания; все происходящее казалось страшным сном, его словно засасывало в бездонную мрачную пустоту. Как в тумане он увидел, что немец наставил на негр дуло пистолета, дольше смотреть не было сил. Он закрыл глаза и с покорностью стал ждать выстрела и смерти.

Генри прыгнул на охранника и стукнул его по руке, пистолет выстрелил, и пуля рикошетом попала в водителя. Танк вздрогнул, изменил направление, затем понесся вперед, никем не управляемый, в то время как водитель сидел, уткнувшись носом в приборы. Он был мертв.

Генри боролся с охранником, который пытался задушить его. Рука немца все сильнее сжимала шею, а другой рукой, в которой был зажат пистолет, он, несмотря на отчаянное сопротивление Генри, старался дотянуться до его виска. Генри задыхался, он не мог заставить немца ослабить хватку, так как обеими руками отпихивал от себя пистолет. Главное — не потерять сознание: если он хоть на секунду отключится — он мертвец.

Танк подпрыгнул, налетев на валун, и Броди пришел в себя; ему почудилось, будто он восстал из мертвых. Все тело болело, в голове невыносимо пульсировала кровь, казалось, что с каждым биением висок пронзает невидимое копье.

Он заставил себя встать на ноги, рядом с ним Генри отчаянно сражался с немцем. Превозмогая боль, Броди дополз до них и ногой выбил пистолет из рук охранника. Танк вновь дернулся и Броди покатился по полу.

— Куда это мы едем, и где водитель? — пробормотал он.

Как только Броди выбил оружие у противника, Генри засунул руку в карман. Его пальцы лихорадочно шарили внутри в поисках авторучки, другой рукой он как клещами вцепился в охранника, не давая тому подобрать пистолет. Наконец он вытащил ручку и несколько раз вонзил ее в противника. Немец даже не поморщился. В отчаянии Генри сдернул колпачок и, надавив на поршень, направил струю чернил в глаза своему врагу. Тот взревел и, закрыв лицо руками, попятился. Генри глубоко вздохнул и, собрав всю силу, ударил охранника в лицо; немец упал головой на орудие, скользнул на пол и остался неподвижно лежать.

— Перо сильнее шпаги, — прохрипел Генри, помогая Броди подняться на ноги. Конечно, эта жизнь ничем не напоминала его ученые занятия, но, кажется, он начал входить во вкус.

Он опять вылез наружу и не увидел ни Инди, ни солдат. Затем, посмотрев направо, он заметил Фогеля и своего сына, сцепившихся на возвышении для танкового орудия, они оба запутались в цепи Фогеля, причем голова Инди находилась в нескольких дюймах от гусеницы.