– Нет, минг, нет, этого не может быть. Нет у тебя права ни на одну из этих лодок, и пока я жив, ты не получишь ни одной! Я знаю, что твое племя ведет войну с моим племенем, но отсюда не следует, что два человека, встретившиеся случайно, должны убивать друг друга, как дикие лесные звери. Ступай своей дорогой, а я пойду своей. Если мы встретимся на войне, тогда решим, кому быть или не быть.

– Хорошо! – вскричал индеец. – Мой брат… миссионер… много говорит…

– Нет, минг, ты ошибся. Я не из числа моравских братьев и не люблю бродить по лесам и читать проповеди краснокожим. Я только охотник, хотя, нет сомнения, во время этой войны моему карабину придется иметь дело с вашим братом. Буду сражаться, но не имею желания ссориться из-за какой-нибудь лодки.

– Так. Брат мой очень молод. Очень умен. Не воин – добрый краснобай. Главный на советах.

– Ну, этого я не скажу, – возразил Зверобой, слегка покраснев от плохо скрытой насмешки в словах индейца. – Мне хотелось бы провести свою жизнь в лесу, и провести ее мирно. Все молодые люди должны идти по тропе войны, когда для этого представляется случай, но одно дело война, другое – бессмысленная резня. Сегодня ночью я убедился, что провидение осуждает бесполезное убийство. Поэтому я предлагаю тебе идти твоей дорогой, а я пойду моей, и, надеюсь, мы разойдемся друзьями.

– Хорошо! У моего брата два скальпа – седые волосы под черными. Мудрость старика, язык юноши.

Тут дикарь приблизился, протянув с улыбкой руку и всем своим видом выражая дружелюбие и уважение. Оба обменялись рукопожатиями, уверяя друг друга в своей искренности и в желании заключить мир.

– Хорошо! Всякий на свое! Моя лодка – мне. Твоя лодка – тебе. Глянь сюда: я на свою лодку, ты на свою – и будет хорошо.

– Нет, краснокожий, ты ошибаешься, когда думаешь, что одна из этих лодок принадлежит тебе. Пойдем на берег, и ты уверишься в этом собственными глазами.

– Хорошо!

Они оба пошли к берегу, не обнаруживая ни малейшего недоверия друг к другу. Индеец несколько раз даже забегал вперед, показывая своему товарищу, что он не боится повернуться к нему спиною. Когда они вышли на открытое место, индеец протянул руку к лодке Зверобоя и выразительно сказал:

– Не моя лодка – бледнолицого. Эта – краснокожего. Не нужна чужая – давай собственную.

– Ты ошибаешься, краснокожий, жестоко ошибаешься. Эту вторую лодку берег для себя старик Томас Хаттер, и по всем возможным законам, красным или белым, она принадлежит ему, никому другому. Осмотри хорошенько работу: индейцу никогда не сделать такой лодки.