На другой день мальчик отыскал на берегу лодку, несколько поврежденную, но еще годную. Все трое пересели в нее, и Чингачгук показал своему сыну то место, где пятнадцать лет назад был расположен первый лагерь ирокезов, откуда они так удачно похитили Уа-та-Уа.

Отсюда лодка отправилась на середину озера, где виднелись еще живописные развалины «замка». Зимние бури опрокинули кровлю, и гниль источила бревна стен. Столбы и сваи пошатнулись и готовы были рухнуть на дно озера при первом урагане, увлекая за собою все остатки жилища Плавучего Тома.

Ковчег нашли на восточном берегу. Паром наполнился водою, червь подточил дерево, каюта потеряла кровлю. Сердце Зверобоя сильно забилось, когда он нашел в одном ящике ленту, принадлежавшую Джудит.

Нога человека, казалось, не побывала в этой пустыне. Чингачгук и его друг погрузились в печальные воспоминания. Молча отправились они в путь к берегам Мохока на поиски новых приключений, сопряженных на каждом шагу с опасностью. А еще позже на берегах этого же озера Чингачгук нашел свою могилу.

Прибыв в колонию на берега Мохока, Зверобой старался разузнать о судьбе Джудит, но безо всякого успеха. Нашелся, однако, один старый сержант из прежнего гарнизона, приехавший недавно из Англии. Он рассказал Натаниэлю Бампо, что сэр Томас Уэрли, выйдя в отставку, жил уединенно в своем поместье в Йоркском графстве. При нем, будто бы, была какая-то дама необыкновенной красоты, которая имела на Уэрли большое влияние, хотя не носила его фамилии. Была ли это Джудит или кто-нибудь другой – этого от сержанта Зверобой добиться не мог.