– Прекрасная Роза Полей может начать свою речь, – отвечал вождь, выслушав обращение. – Если слова ее столько же приятны, как ее взоры, они никогда не выйдут из моих ушей и я еще буду слышать их долго после того, как зима убьет в Канаде все цветы.

Всякая дань удивления перед ее красотой была приятна Джудит и льстила ее тщеславию. Улыбнувшись едва заметно при этом комплименте старого вождя, она снова приняла спокойный, несколько суровый вид и продолжала таким образом:

– Теперь, гурон, ты должен выслушать меня внимательно. Ты, конечно, понял с первого взгляда, что я не совсем обыкновенная женщина, но ты ошибся, если принял меня за королеву этой страны. Королева живет далеко, за океаном, и я удостоена от нее одною из тех высших почестей, которыми пользуются только близкие к престолу. Не считаю нужным объяснять, в чем, собственно, состоит мое звание: этого ты не поймешь, но уже собственные твои глаза, конечно, сказали, с кем ты имеешь дело. Слушай гурон: я могу быть твоим другом или недругом, смотря по тому, какой получу прием от тебя и от твоего народа.

Она говорила смелым и решительным тоном, которому нельзя было не удивляться, зная ее положение. Перевод ее речи на индейский язык был выслушан с почтением, близким к благоговению. Джудит ожидала ответа с беспокойством и надеждой. Райвенук, как опытный дипломат, счел своею обязанностью углубиться в размышления, соответствующие случаю. Это значило, что он слишком уважает особу, с которой имеет дело, и взвешивает в своем уме каждое ее слово, чтобы придумать достойный ответ.

– Дочь моя прекраснее всех диких роз Онтарио, и голос ее приятнее для слуха, чем песня соловья, – отвечал этот осторожный и хитрый вождь, который один только изо всех гуронов не был ослеплен ее великолепной красотою. – Колибри по своему объему никак не больше пчелы, однако и ее перья блистают почти так же, как павлиний хвост. Великий Маниту в премудрости своей покрывает иногда блестящим платьем самых маленьких животных, тогда как лось получил от него грубую шерсть. Все эти вещи превышают разумение бедных индейцев, которые понимают только то, что видят и слышат. Дочь моя, без сомнения, имеет где-нибудь великую палату недалеко от этого озера, но гуроны в невежестве своем не заметили ее.

– Я уже сказала, что бесполезно объяснять подробности моего сана, потому что ты, гурон, ничего здесь не поймешь. Обратись опять к своим глазам, и они сколько нужно объяснят тебе значение моей особы. Разве покрывало, которое я ношу на плече, похоже на покрывало обыкновенных женщин? В таких украшениях появляются только жены и дочери вождей. Теперь слушайте и узнайте, почему я пришла к вам одна и какое дело привело меня сюда. У ингизов, так же как и у гуронов, есть молодые воины. Только их гораздо больше, вы хорошо это знаете.