А на другой день на вокзале, провожая ее в Благов, он впервые назвал ее просто Таней…

— Нужно, пожалуй, наладить наблюдение за домом, в подвале которого собирается устроить свой печатный цех Телушкин, — возвращается Татьяна к прерванному разговору.

— Мой дед обещал помочь нам в этом.

— Только чтобы он никого не насторожил.

— Я предупредил его, да он и сам понимает.

— Настя так много рассказывала о вашем деде, что мне кажется, будто я с ним давно знакома…

— А вот и сам он, — кивает Андрей в сторону своего дома, заметив на его пороге могучую фигуру деда.

Дионисий степенно выходит им навстречу. На нем самый лучший его костюм, сшитый лет десять назад. В подряснике дед выглядит колоритнее, но и в партикулярном платье, как говорили в старину, он весьма солиден.

— Это он для вас так принарядился, — улыбаясь, шепчет Татьяне Андрей.

— С приездом, уважаемая Татьяна Петровна, — радушно приветствует Грунину Десницын-старший, — рад видеть вас в моем доме. Много слышал о вас от внука моего и Анастасии.

— Да и я о вас наслышана, Дионисий Дорофеевич, — протягивает ему руку Татьяна. — Только думала почему-то, что увижу вас…

— В рясе? — смеется Дионисий. — Меня действительно все привыкли видеть в такой амуниции. Более полувека ведь ее носил. Надеюсь, вы отобедаете сегодня с нами?

— С удовольствием, Дионисий Дорофеевич, нужно только сначала с Боярскими познакомиться.

— Андрей вас к ним проводит, а потом милости просим к нашему столу.

Нравятся Татьяне и Боярские, но Дионисий, конечно, интереснее. Настин папа интеллигентный, хорошо воспитанный пожилой человек. Мама тихая, не очень разговорчивая, лишь поддакивающая всему, что говорит ее супруг. Ей нет и шестидесяти, а выглядит она старушкой. У Боярских Татьяне будет, конечно, спокойно, никто не станет приставать с расспросами о ее милицейских «подвигах». Сам Боярский тоже, кажется, не собирается развлекать ее «клиническими историями».

За обедом у бывших богословов Татьяне очень весело, хотя выпили всего по фужеру сухого вина. Говорят обо всем, но главным образом о религии.

— Если наши православные богословы так ломают голову над модернизацией библейских и церковных канонов, то что же тогда католическое духовенство предпринимает? — спрашивает Татьяна.

— Пусть вам на этот вопрос ответит мой философ, — кивает на внука Дионисий. — Он в области научного атеизма специализируется, а я всего лишь дилетант.

— Но дилетант широкого профиля, так сказать, — посмеивается Десницын-младший. — Он тут при духовной семинарии своеобразным консультантом стал, ибо свободно читает по-итальянски и по-немецки.