Партия оказалась даже совершенно равной, но только не у главного входа, а в том же полутемном коридоре. Увлеченный и ошеломленный необычайностью обстановки, а отчасти и первым успехом, я совершенно забыл о разбойниках, оставленных в машинном зале. Как ни громко шумели рычаги воздушного насоса, как ни звучно стонало море над нашими головами, но крики и стук негодяев, запертых в большом зале, все-таки привлекли внимание их товарищей. Внезапно выскочив из своего логовища, они появились перед нами, полуобнаженные, растрепанные, покрытые грязью и копотью, вдвойне ужасные своей отвратительной наружностью. Впереди всех шел гигантский немец, очевидно, пьяный, окликнувший нас хриплым голосом:

— Какой тут черт шумит? — Что вы за люди? Как сюда попали?

— А вот сейчас увидишь! — отвечал я, быстрым движением подымая руку, вооруженную заранее приготовленным кастетом. Разбойник понял мое намерение и кинулся на меня. Но я успел схватить его правую руку и свернуть ее тем самым приемом, который так не понравился желтому Дену. Он еще не опомнился от боли, как мой кастет уже ударил о его висок. С диким криком свалился гигант, давая мне возможность поспешить на помощь кому-либо из товарищей, защищающихся от других разбойников. Я оглянулся. Питер Блэй уже справился со своим противником, старавшимся раздробить ему голову большим топором. Ловко увернувшись от удара, наш ирландец всадил свой охотничий нож в грудь негодяя, который испустил дух, не успев даже вскрикнуть. Одному Долли Вендту приходилось худо, так как он имел дело с ловким и сильным разбойником, вооруженным тяжелой полосой железа, которая удерживала в почтительном отдалении короткий нож бедного юноши.

— Держись, Долли, я сейчас помогу тебе! — крикнул я смелому юноше, ловко увертывающемуся от страшных ударов противника. Но не успел я еще сделать шага ему в помощь, как Сэт Баркер как-то умудрился проскользнуть между врагами и, внезапно очутившись сзади разбойника, схватить его за горло так крепко, что тот выронил свое оружие, захрипел и свалился на неподвижные тела своих товарищей. Мы вышли победителями из первой битвы.

— Семь да три — десять! — с торжеством считал я выбывших из строя врагов. Разгоряченный сражением, побуждаемый страшной опасностью, я не мог чувствовать жалости к убитым.

— Осталось всего четыре, друзья мои. Наши шансы уравновешены. Скорей к главному выходу, там решится наша судьба!

— О, сударь, — воскликнул молодой итальянец, глядевший неподвижно на короткое, но страшное побоище, — не ходите туда! Верхний вход оберегают вооруженные. У вас же нет ружей. Без ружей вам ни за что не справиться с караульными!